Город
Шрифт:
А затем тихо и безмятежно погрузился во тьму.
* * *
Мужчина в гражданском оторвался от горла молодого солдата, словно что-то остановило его от того, чтобы и дальше поглощать жизненно необходимую жидкость и, потеряв к нему всякий интерес, выйдя из сторожки, вторгся на территорию военной части. Затем неслышно скрылся в ближайшей казарме.
* * *
Степан прошёл через небольшой
Он застал старослужащих именно в тот момент, когда они уже собирались накатить по очередной.
Напряжённые взгляды моментально устремились на приоткрывшуюся дверь, но, увидев того, кто стоит в дверях, парни вновь расслабились.
— Тебе, какого хрена тут надо? Ты чего пост бросил? — снисходительно кинул «молодому» Марат. Но первогодок ничего не ответил и это уже начало раздражать «дедушку».
— Эй, молодой, я с тобой разговариваю! Ты чё, сука, совсем уху ел что ли?
Но Степан молча стоял в дверях, и, казалось, совершенно не понимал о чём идёт речь.
— Молодой, а борзый. — Комментировал факт непослушания старшему по званию один из собутыльников Марата. — Ну-ка, Марат, разберись-ка с ним.
— Только не перестарайся! — напутствовал другой, — Ты глянь, какой он бледный — того и гляди обсерется!
Каптёрка наполнилась дружным, зычным хохотом.
Тем временем Марат вылез из-за стола и подошел к молодому.
Только сейчас он обратил внимание на то, что гимнастёрка на груди бойца была измазана какой-то тёмной густой жижей.
— Боец, ты как выглядишь? Это то за хрень?
Марат поднял руку, для того чтобы грубо взять нерадивого бойца за нижнюю челюсть.
На это боец отреагировал совершенно неадекватно — он, как дикая псина, вцепился в его руку в промежуток между большим и указательным пальцем.
— Ах ты, тварь! — воскликнул вконец озверевший Марат и сокрушительным ударом пудового кулака отбросил новобранца к противоположной стене.
Марат визуально оценил полученную травму и с негодованием обнаружил несколько рваных неровных полос оставленных зубами духа.
— Да я тебе все зубы в твою поганую глотку позабиваю! — взревел он и устремился на сухощавого паренька.
Тот уже поднялся с земли на корточки и, распрямившись стремительно, словно туго натянутая тетива, бросил своё тело навстречу разъяренному Марату. Их тела сплелись в тугой узел. То и дело в этом безумном клубке мелькали кулаки, локти, колени, кровь хлестала из ран оставленных зубами Степана на теле Марата.
Каким бы удивительным и неправдоподобным заключением это не было, похоже, что громадный Марат постепенно начинал сдавать свои позиции.
Возмущённые такой наглостью со стороны духа до глубины души «дедушки» повскакивали с мест и стремительно засеменили к Алексею, намереваясь в воспитательных целях немного попинать нерадивого бойца.
Алкоголь снимал со старослужащих любой запрет, освобождал от ответственности, придавал движениям необычайную лёгкость и наполнял их мышцы силой.
Но, похоже, Степан не собирался так просто сдаваться.
В пылу борьбы кто-то зацепил лампу, и комнатёнка погрузилась во мрак, но звуки яростной борьбы: удары кулаков по человеческому телу, хруст рёбер, надсадный хрип, передавали происходившее, ярче, чем при освещении самой мощной лампой.
— Вот же, козел! Кусается! — хрипел кто-то в полумраке.
— Санёк, помоги, а то я об него уже все казанки посбивал!
— Эй, что за дела?! Марат! Марат, ты чего?! Мы же свои, за что?!
Постепенно бешеные вопли умолкли и уступили место тяжёлому дыханию борющихся за свою жизнь людей.
Но вскоре и эти звуки смолкли.
* * *
Тем временем в казармах уже вовсю развернулось кровавое пиршество.
* * *
Антон Зацепин проснулся оттого, что с верхней койки его двухъярусной кровати на него закапало что-то мокрое и тёплое.
— Макар, ёптыть, ты чё, обоссался что ли? — И в негодовании он стукнул по панцирной сетке провисшей сверху. Ладонь угодила во что-то тёмное и вязкое очень напоминающее…кровь?
В этот момент, не давая сообразить, что же тут на самом деле происходит, вниз спрыгнул Макар…
* * *
Жора Корнев на гражданке был большим любителем покушать. Здесь же в армии для него настали чёрные времена. Мысли о еде преследовали его повсюду, в любое время суток. Исключение не составляла даже ночь.
И когда в ночной полутьме он сквозь сон услышал чье-то аппетитное чавканье, то словно сомнамбула произнёс:
— Эй, мужики, чё жрёте? Мне оставьте пожевать.
И боевые товарищи, словно только что его заметив, тут же обступили Корнева…
И уж конечно они оставили ему «пожевать».
* * *
Наблюдая за этим безжалостным истреблением со стороны, казалось, что кто-то обладающий невероятной гипнотической силой подавлял мозговую активность спящих, не давая людям проснуться от тех страшных звуков разрываемой плоти и предсмертных хрипов, исторгаемых их товарищами.
Не это ли позволило с такой лёгкостью беспрепятственно уничтожать абсолютное большинство молодых ребят расположившихся в казарме?
* * *
Меж тем рассеянная цепочка из людей в военной форме, но чаще всего в черных трусах и грязных нередко изодранных майках, покинув гарнизон, устремилась к военному городку, но на дороге ведущей в основной город разделилась примерно на две равные части: одна продолжила своё движение в военный городок, другая направилась в город.