Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Гомельщина
Шрифт:
Настоящим открытием для меня здесь, на Гомельщине, стала книга Анатолия Ильбековича Атнагулова «Хроніка Убарцкага Палесся» (2001). На мой взгляд, это лучшее, что создано по белорусскому краеведению за последние сто лет. Если каждый регион республики получит такую свою хронику, то мы наконец-то сможем узнать всю подноготную истории нашей земли. Выставляя на суд свою последнюю, 6-ю по счету, книгу из серии «Города Беларуси», должен признаться, что данная работа успела увлечь меня и что отныне мне будет ее недоставать. Было приятно находить каждый раз что-то новое, неожиданное в своих поездках. Шесть лет я отдал этой работе. По сути, это мой «Остров Сахалин». Печаль мою утешает одно — убеждение в том, что отныне в библиотеках республики будет серия, которая в доступной форме расскажет об истории белорусских городов, в любой момент поможет
Сентябрь 2010 г.
Автор
ВЕТКА
(январь, 2010)
Сразу хочу заметить, что этой книгой внедряюсь в вотчину величайшего из топонимиков современности Александра Федоровича Рогалева, которого уважаю и которого немного побаиваюсь, ибо он непререкаемый авторитет в своей области исследований, преподаватель университета, ученый, словом тот, кто при необходимости может осадить бедного беллетриста. Именно ему принадлежит мысль, дарующая представление о том, как возникали названия поселений в нашей Беларуси. Этот исследователь поставил слово на ту ступень, которую оно и должно занимать в человеческой жизни. В своей книге, посвященной истории Гомеля (2006), ученый выразился об этом следующим образом (воспроизведу лишь смысл высказывания): слова наделялись предопределяющими свойствами, причем в звучании их могло быть как созидающее, так и разрушающее начало. И далее главное, вывод: «Поэтому испокон веков люди старались не бросать слов на ветер, ибо верили в особую их энергетику». Как не вспомнить здесь мысль, обозначенную в «Евангелии от Иоанна»: «Вначале было слово…»
В расшифровках названий городов Гомельщины буду основываться на свои собственные представления и понимания, одновременно постараюсь учитывать мнение здешнего Корифея.
В 2004 г. отдельной книжицей в свет вышло исследование А.Ф. Рогалева, касающееся поселений конкретно Ветковского региона. Оно называлось так: «Топонимический словарь Ветковского района Гомельской области». В разделе «Ветка» исследователь дал несколько версий происхождения названия города. Однако такой подход, по моему разумению, не оставляет ясного понимания и не закрепляется в памяти. У меня свое, не схожее, кстати, с версиями автора указанного исследования, объяснение…
Думаю, старые названия поселений следует разбирать с учетом архаичности слов, которые лежат в их основе. Владимир Иванович Даль указывает, что слово «ветка» — древнее и старославянское. В глубокой древности на Руси так обозначали «клин земли». Даже написание его было не совсем таким, не через букву «е». В результате образованное слово имело уже иной смысл, обозначенный мною выше. В свою очередь словосочетание «клин земли» в древности носило в себе такое понятие, как земельная суша по берегу реки по форме представляющая собой клин, другими словами — часть вдающегося в русло реки возвышения. Слово «клин» обозначает «короткий брусок с толстым острым концом». У Владимира Ивановича Даля словосочетание «клин земли» так и расшифровывается: «часть земли, вбившаяся куда-либо языком или узкою полосою». В нашем случае эта часть земли вбивается в русло могучей реки Сож. Именно на этой полоске и основали свое поселение еще во времена царя Алексея Михайловича беженцы из Москвы. Стремясь к тому, чтобы их детище максимально напоминало
Х.Ю. Бейлькин в районной книге «Памяць» (1997) сообщает, что возникновение Ветки связано с расколом русской православной церкви.
Еще раньше, в 1653 г., специально созванный собор одобрил основные положения реформы русской православной церкви. Среди нововведений, в частности, были: обычай креститься не двумя пальцами, а трехперстием, не дважды, а трижды произносить «аллилуйя», двигаться вокруг аналоя не по солнцу, а против него и другие. Те, кто не согласились с данной реформой, были отлучены от церкви. Их стали называть раскольниками, или староверами.
Приверженцы старых добрых законов преследовались и сжигались на кострах. С целью сохранить жизнь себе и своим семейным противники новой религии уезжали из Москвы и других городов центральной России сначала на периферию, а позже — за границу. Так, в 1685 г. они появились на левом берегу реки Сож.
Первыми из раскольников в этих местах появились попы Кузьма и Стефан. Они-то и основали староверское поселище Ветка. Здешние земли принадлежали Казимиру Халецкому, старосте мозырскому. Пан Халецкий был рад гостям, ибо те заселяли пустовавший, заросший лесом левый берег Сожа. Был заключен договор. По его условиям пришельцы пользовались землей на правах аренды. Позже они стали выкупать отдельные участки.
Появление цивилизованных, предприимчивых гостей обусловило резкий скачок в развитии данного региона. Кроме центра своеобразной федерации староверов — Ветки, в данной округе начали образовываться другие свободные поселения — так называемые слободы.
За пару десятков лет ветковская федерация так окрепла, что в начале XVIII в. начала высылать своих миссионеров в Москву и другие города России с целью пропаганды идеи старой православной религии. Известия о том, что где-то на Ветке, Гомеле и Хальче люди живут свободно, молятся, как в старые добрые времена, продолжали пополнять поток беженцев из России. Бежали, главным образом, от помещиков. В начале XVIII в. ветковская федерация составляла 40 тысяч человек. В свою очередь, государство Российское, в лице царя и его приближенных, только ужесточало меры по отношению к тем, кто решался уехать. В 1735 г. царица Анна Иоанновна, нарушая суверенитет Речи Посполитой, даже направила 5 полков под командованием полковника Сытина в Ветку с указом силовым способом вернуть раскольников на старые места проживания. Сытин провел целый год в Ветке, разбираясь кто есть кто из жителей данного города. Монахов ссылали в русские монастыри, крестьян — к их прежним хозяевам, помещикам, тех же, кто утаивал свое прежнее место проживания, отправляли по этапу в Сибирь. Это разорение Ветки получило впоследствии название «первого изгнания».
Второе силовое решение ликвидации федерации староверов в Ветке случилось уже при Екатерине II. В 1764 г. царица направила в Ветку 2 полка под командованием генерал-майора Е.В. Маслова. Окружив Ветку и прилегающие к ней 15 слобод, Маслов в течение двух месяцев перевез в Россию до 20 тысяч староверов, большую часть из которых как самых неисправимых и упорных направляли прямиком в Сибирь. Иные из них шли по этапу пять долгих лет.
Работница местного музея города Ветки талантливый краевед С.И. Леонтьева в районной книге «Памяць» сообщает, что церковь и монастырь в Ветке основал тверской монах Иоосаф. Известно, что он умер в 1695 г.
После него в Ветку прибыл священник Феодосий. В 1695 г. он освятил построенную Иоосафом церковь во имя Покрова Божьей Матери. При нем церковь увеличили в размерах и украсили изнутри стародавними иконами. Церковь эта имела высокую колокольню.
При церкви был основан мужской монастырь, который так и назывался Покровский.
До 1764 г. реестр ветковских священных особ составлял 32 имени. Сюда входили иереи и монахи, те, кто прибыл когда-то в Ветку из Москвы, Мурома, Боровска, Белева и Климова.
Известно, что в 1733 г. в Ветке появился и начал работать епископ Епифаний. Ветковские староверы, занимаясь поиском себе архиерея, специально выкрали его после того, как он был осужден в России.
В 1735 г., после первого изгнания староверов, ветковскую церковь разобрали и вывезли в стародубскую слободу Святскую.