Города в поднебесье
Шрифт:
Можно было, конечно, обойтись и без черканий на бумаге, но мне всегда так легче думается — и я точно знаю, что в этом не одинок. Среди людей многие предпочитают черкать именно на бумаге. Там же я оставлял все свои пометки и предположения. Я так увлёкся, что не заметил, как проснулся мой сменщик — Рубари. Когда он кашлянул у меня за спиной, привлекая внимание, я даже вздрогнул от неожиданности и принялся думать, сколько он уже там стоит.
— Так с-жжёшь ткань! — заметил он, указывая на факел в руке схематичного человечка. — Н-да пл-мя о-о-о-тд-лить. И-и-и… о-о-отк-да ткань?
— С городского дирижабля… — ответил я. — И логосы сферы пустоты оттуда же.
— То д-ло! — одобрил Рубари. — С т-бой п-йду!
Я кивнул, показывая, что не против, а потом достал записки механика с дирижабля и показал ему. Рубари долго вчитывался в строчки текста — где-то кивал, где-то хмурился, но понимал там явно больше, чем я.
— Где взять н-вйю ткань? — спросил он, наконец, и это был его первый серьёзный вопрос.
И самое главное, что к ответу я был готов. Всё-таки не зря периодически думал о том, как и из чего делать аэростат и гондолу…
— На складе Тацы, — ответил я. — Я там работал, и там же хранилась ткань для нового городского дирижабля. Десять мотков: шириной в пасс и по сорок пассов длины. Всего четыре сотни квадратных пассов. А если делать аэростат с расчётом на две сферы, надо всего триста пассов. Нам должно хватить.
Если переводить в знакомые величины, то ткани было на шесть сотен метров площади, а чтобы сшить оболочку, требовалось около четырёх с половиной сотен метров площади. Конечно, будут обрезки, которые в дело не пойдут, но при таком запасе это не критично. Критично было всё сначала считать в метрической системе, а потом переводить в местную…
— Если разогреем воздух внутри до четвёртой отметки, — и да, понятие градусов у них тут отсутствовало, но температуру мерить умели. Просто отметки были другие, — то сможем утащить сорок талантов…
— Н-жна д-ска и-и-из б-л-го д-р-ва? — заметил Рубари. — Н-жен л-гос о-о-о-огня!
— Белое дерево? — переспросив, я дождался кивка, а потом сбегал за одной из лёгких досок, найденных и отложенных в сторону. — Это она?
— Да! — кивнул Рубари.
— Логос огня сейчас в храме, — пояснил я. — Как достать его, я пока не придумал. Там сидит здоровая скамори и не спит…
— Я-а-асно! — снова кивнул Рубари. — П-р-д-м-ем!
— А доски должны быть в подпортовых складах! — заметил я. — У нас на складе был такелаж и ткань. Такелаж отправили в подпортовый склад. Скорее всего, туда свозили всё, что было нужно для нового городского дирижабля. Собрать его можно будет на верхнем плато.
— Н-да п-д-мать! — заметил Рубари. — Т-бе п-спать!
Перед тем как я уснул, ремесленник выпросил у меня ненужные книги и грифель. И последнее, что я видел — как этот бородатый и волосатый медведь сидит при свете очага, склонившись над всеми справочными материалами, что я успел достать, и что-то пишет в книге, высунув от усердия язык.
Проснулся я поздно — засиделся ночью, да ещё и разговор с Рубари… Быстро позавтракав, мы вместе с ремесленником выдвинулись к месту крушения. Зашли на склад Тацы, забрали очередной канат, осмотрели ткань… Попутно мой спутник совершил набег на мастерские, взломав парочку без зазрения совести (вот бы Нанне на это посмотреть!). Я бы тоже, может, взломал, если бы тихо умел. Рубари умел. Отвёртка, согнутые буквой «г» металлические стержни — вот и всё, что ему было нужно.
Большую часть того, что собрал Рубари в мастерских, мы оставили в укромном месте, решив захватить по пути назад. Туда и обратно тащить целый ящик каких-то инструментов, запчастей и прочего хлама совсем не хотелось. Спустились с обрыва, осмотрели ткань — и оставили канат рядом с ней. После чего прокрались мимо архива в город и, наконец, добрались до конечной цели маршрута.
Вот тут у моего спутника и случилось попадание в рай — его персональный, ремесленный. Бормоча себе под нос, он принялся осматривать всё, что я добыл: что-то откладывал в сторонку, что-то заботливо поглаживал и складывал в отдельную кучку. Как теперь всё, что он набрал, перетащить к убежищу — я просто не представлял…
В итоге мы таскали весь груз в несколько заходов. Разбор «нужностей и полезностей» ремесленник закончил к обеду, а переносить их нам пришлось до самого вечера. Сначала перетаскали всё под обрыв Старого Экори, а потом под склон верхнего плато, под нашим убежищем. Активность, которую навёл Рубари, если честно, вводила в ступор. Когда он до нас добрался, то выглядел лет на двадцать старше — и сил у него тогда хватало разве что на ногах стоять. Однако прискорбное отсутствие выпивки в конечном итоге привело к тому, что человек быстро пошёл на поправку…
Из того, что мы принесли, в убежище отправилось совсем немногое, а всё потому что нормально производить работы в щели было попросту невозможно. А утром я застал Рубари за тем, что тот под обрывом расстелил ткань от городского дирижабля прямо на снегу — и ползал по ней, готовясь сшивать. Я поинтересовался, нужна ли ему моя помощь, но был послан искать припасы — и в как можно большем количестве.
Когда вечером я вернулся к убежищу, шар был сшит. Две полусферы с носа и кормы городского дирижабля были выровнены по краям и аккуратно соединены тройным швом — так, чтобы воздух не сифонил сквозь щели. Шов был замазан каким-то клеем, который Рубари достал в мастерских. Получился не очень ровный, но весьма герметичный шар с хвостиком-трубой снизу и отверстием для нагрева воздуха. Рядом был возведён очажок и заранее сложены доски.
Под обрывом я обнаружил не только Рубари, но и Нанну. Когда ремесленник решил слазить наверх и пообедать, девочка предложила свою помощь в шитье — и тот не стал отказываться. Так что усилиями обоих моих спутников шар был практически закончен. Оставалось только сделать сеть и место для воздухоплавателя. Внутрь шара Нанна и Рубари сразу вмонтировали логос сферы пустоты.
Вечером меня заставили учиться им пользоваться. К логосу пустоты надо было мысленно потянуться, почувствовать, установить связь — и после вливать пневму. Сложность была именно в «потянуться» и «установить связь». Вблизи я его начинал чувствовать, как некую пустую ёмкость. Но на расстоянии пока получалось плохо…
— Всё в порядке! — успокаивала меня Нанна. — Ни у кого сразу не получается. Нам как-то одна воспитательница сказала, что устанавливать связь — это тоже умение, которое надо развивать.
А Рубари просто грозно сопел на меня, нахмурившись. Как я понял, сам он не очень хотел подниматься подвешенным под шаром на огромную высоту — видимо, предпочитая путешествовать в комфортных гондолах, в которых под ногами есть пол. Вот странный он!.. Ну какая разница, что у тебя под ногами — если под этим «чем-то» всё равно десятки метров высоты?..