Города в поднебесье
Шрифт:
А потом тяга исчезла окончательно. Ткань, наконец, коснулась границ сферы пустоты и как будто начала исчезать, буквально растворяясь. И вскоре моим глазам предстала та самая сфера, которая была похожа, наверно, на микроскопическую чёрную дыру в окружении пылевого облака… Воздух, дым от факела — всё закручивалось вокруг тёмного пятнышка на пластине с логосом. А в следующий момент я вытянул пневму из пластины, и сфера исчезла — словно бы схлопнулась сама в себя.
Я вцепился руками в верёвку, идущую от кошки. Мимо прошелестели остатки ткани и сети, повисая на двух карабинах сбруи — и увеличивая и без того немалый вес моей амуниции. Верёвку дёрнуло, и от неожиданности я соскользнул на метр вниз, а потом врезался боком в каменный склон.
Я приходил в себя ещё секунд двадцать, продолжая висеть и слегка покачиваясь — теперь уже в пятнадцати метрах от края плато. Тот самый случай, которого я опасался — когда никакой страховки нет, и только от того, сделаю ли я всё правильно, зависела и эта моя жизнь, и две возможных последующих, и жизни обоих моих товарищей по несчастью…
Канат, остатки шара, две кошки и два догоревших факела тянули меня вниз. Третий факел упал — я его просто выпустил, когда случилось столкновение. Звука падения я не слышал, что и неудивительно, потому что под склоном намело сугроб. Внизу я заметил напряжённого Рубари и закрывшую глаза руками Нанну. Однако всё это было так далеко, что о подробностях я скорее догадывался, чем точно видел…
Первым делом я осторожно оторвал от каната левую руку и аккуратно отцепил карабины с остатками шара, отпуская их вниз — после чего проводил их взглядом и не забыл вернуть левую руку на канат. Вот ткань с сеткой пронеслась мимо второго пояса трещин, мимо нашего убежища и легла в снег внизу… Я перенёс вес тела на левую руку, а правой достал одну кошку и закинул её наверх, после чего потянул правой рукой за верёвку. Кошка сорвалась, и я повторил попытку.
Через три минуты, когда руки уже начали одновременно болеть и неметь, я, наконец, привязал верёвки от кошек к карабинам на поясе — и смог упереться ногами в скалу. Осторожно отпустив первую заброшенную кошку, дал рукам отдохнуть. А потом — начал восхождение. Осторожно, постоянно переподвязывая страхующие верёвки на поясе…
Со скоростью около пары метров в минуту, я добрался наверх, перевалился через край деревянной платформы, к которой раньше подходил подъёмник, помахал своим внизу, показывая, что у меня всё хорошо — и развалился на снегу, глядя в бледное голубое небо. Я всё-таки позволил себе отдохнуть и успокоиться, прежде чем начать оглядываться по сторонам.
Надо сказать, я никогда не бывал на верхнем плато. Ну, так получилось, что до всех этих событий для праздных гуляний времени не было… А теперь я оказался здесь впервые, и всё казалось необычным и интересным. И первое, что заставило моё сердце ёкнуть — трава и деревья. Конечно, в городе были небольшие парки — как, например, вокруг архива. Но это всё немного не то… Это всё вырастил человек. А вот такая растительность, растущая сама по себе и там, где захочется — на нижних плато Экори уже не встречается…
Травы здесь было очень много. Она начиналась сразу за постройками подъёмника и уходила дальше, к белой стене ледника. Пока ещё сухая, лишь выглядывающая из-под снега… Среди этих псевдоальпийских лугов встречались рощи хвойных деревьев, мшистые холмы, усыпанные кустами молосы, и аккуратные квадраты полей, пока что тёмные, незасеянные. А ещё неподалёку паслось стадо шарков — спокойных, меланхоличных и задумчивых. Небось, размышляли, куда это запропастились двуногие?
Площадка, на которой я находился, ещё на полтора метра выдавалась за границу склона. Сама она изначально от обрушения подъёмника не пострадала, но вот торговый дирижабль, расправившийся с оставшимися выжившими, здесь явно поработал. Из трёх длинных каменных строений уцелело только одно — два других погибли в пожаре… Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что случилось с теми, кто ещё пытался в них укрыться…
Огромная лебёдка, которая раньше тянула подъёмник наверх, теперь стояла опалённая. Я думал, что здесь будут и обгоревшие туши шарков, но, как оказалось, кто-то их распряг. Из старых конструкций подъёмника уцелела одна из мачт, по которым проходил канат. На её конце находился металлический ролик с углублением в середине, который можно было использовать, чтобы через него протянуть трос.
Я прополз по мачте до самого края, отцепил трос от пояса и перекинул его на ролик. Потом начал отползать, слез на площадку — и смог отойти ещё на двадцать метров, прежде чем он натянулся, как струна. Хорошо, что у Рубари нормальный глазомер. Вот мне верхнее плато всегда казалось ниже, чем было на самом деле. Найдя, где прицепить трос карабином, я вернулся к краю плато и посмотрел на своих товарищей.
Рубари стоял внизу и ждал меня. Я помахал рукой и подёргал трос, показывая, что готов принимать груз. А дальше закипела работа. Первым делом я поднял наверх корзину с запчастями для будущей лебёдки. Гдё всё это Рубари набрал — понятия не имею, а, вернее, только догадываюсь… Порывшись в корзине, я сначала взялся за сверло, винты и отвёртки — и намертво прикрутил к площадке металлический штырь. На штырь насадил деревянный барабан, к которому прицепил трос за специальную металлическую петлю. К барабану сверху я прикрутил две доски крест-накрест.
Дальше я только и делал, что спускал и поднимал наверх корзины, разгружая их на площадке. Корзин у нас было несколько, так что Рубари успел загрузить их все. Корзины к тросу цепляла Нанна, а сам ремесленник отправился к мэрскому складу — вскрывать его и исследовать на предмет нужных материалов. Вернувшись, он с довольным лицом показал мне сцепленные руки — из чего я понял, что проникнуть на склад удалось, и древесина там нашлась.
Ближе к вечеру на площадку поднялся и сам Рубари. Пожалуй, это был самый тяжёлый груз, который мне доводилось сегодня поднимать. Он подтвердил, что нашёл древесину, осмотрел, как я всё закрепил (и, кажется, остался доволен), а потом предложил закончить на сегодня — но я не согласился. Времени было ещё много, и можно было перетаскать все вещи подальше от края. Почему-то оставлять всё на виду мне не хотелось…
Пройдясь по окрестностям, мы взломали парочку фермерских домиков. Один нам очень приглянулся — небольшой, с хорошей печкой, запасом дров снаружи и продуктами в кладовке. Рядом стоял большой сарай, где раньше, видимо, хранилось сено. Сейчас в нём было пусто, и место отлично подходило для постройки дирижабля.
Только перетащив всё туда, мы, наконец, спустились вниз — в наше старое убежище — и приступили к заслуженному ужину. С завтрашнего дня решено было начать срочно переселяться на верхнее плато. Заморозки обещали продержаться ещё дней десять-пятнадцать, так что в срочности вроде бы не было никакого смысла, но я настоял — как-то тревожно мне было. Слишком всё гладко складывается…
Следующие два дня слились в сплошной поток работы. Мы поднимали наверх ткань для дирижабля, доски и запчасти, которые Рубари собирал по всему городу. Ещё он притащил какие-то винты, турбины, металлические трубки, листы жести… Я понимал, что всё это может пригодиться, но сколько же всего тут было!.. Пока было светло, мы поднимали груз наверх, а уже потом, по темноте, перетаскивали на ферму.
Одним из плюсов нового убежища было то, что ночью в нём не надо было поддерживать огонь. Растопил печку, дождался, когда всё прогорит, закрыл заслонки — и иди спокойно спать: до утра дом не выстудит. Дрова в поленнице были сухие, горели хорошо и жара давали много, а дыма — мало. Как только появилась возможность, Нанну мы перевели в домик фермера, оставив там налаживать быт.