Шрифт:
Глава 1
Перрон медленно поплыл у неё перед глазами, и фигура отца исчезла вместе с ним. И тотчас обжигающая волна подкатила к горлу и вырвалась из неё горючими солёными слезами. Настя быстро вышла в коридор, чтобы не давать любопытным соседкам повода для разговора, и невидящими глазами уставилась в окно поезда.
Только сейчас до неё дошло, что же она натворила. Возможно даже, она сломала себе жизнь. Впрочем, мама так и сказала, когда узнала об её решении ехать на практику в сельскую местность. А её излюбленная фраза: все девочки, как девочки, только ты одна будешь
Когда-то её родители в штыки приняли её решение поступать в Академию на факультет ветеринарной медицины. Ну, ещё бы! Ведь мама всегда мечтала, что её дочь поступит в медицинский и станет врачом. Можно сказать, её мечта сбылась. И её дочь стала врачом, правда, нечеловеческим. Ну, какая разница?! Врач же! Но для родителей это стало катастрофой.
А теперь она и сама уже сомневалось. Нет, не в выборе профессии, а в целесообразности этой практики. Ведь у неё была возможность закосить, остаться в городе при какой-нибудь тихой ветлечебнице… А сейчас она ехала в неизвестность, в какую-то глухомань, где её ждал наставник. Ведь это он попросил своего друга, их декана, присмотреть для него какого-нибудь толкового практиканта. Вот только он просил юношу, а приедет она (сюрпрайз!). Да ещё городская, совершенно неприспособленная к деревенской жизни дивчина.
Настя постаралась взять себя в руки и это ей почти удалось. Она вернулась в купе и сразу же залезла на свою верхнюю полку. Достала планшет и уткнулась носом в экран.
Ничто так не тянется бесконечно долго, как время в поезде. Теперь она знала это точно. Её соседки — две хамоватого вида тётки с нижних полок сразу же нашли между собой общий язык. И рты у них закрывались только на время потребления пищи. А кушали они очень часто. Просто удивительно: где у них всё помещалось? Причём им всегда было жарко, в отличие от Насти. Но, несмотря на её вялые протесты, они приоткрывали окно и довольно свежий ветер дул прямо на неё. Поэтому приходилось кутаться в казённое одеяло, а лесть в чемодан за курткой ей не хотелось.
Как и следовало ожидать, к вечеру у неё заболело горло, а ночью её затрясло от холода так, что у неё зуб на зуб не попадал. Видимо, у неё поднялась температура. И, судя по её состоянию, немалая.
Она с детства не отличалась завидным здоровьем, поэтому отец называл её розой-мимозой. Мама таскала по врачам и лечила ей ангину всеми возможными и невозможными способами. А сейчас она дрожала на верхней полке, слушая раскатистый храп своих соседок, и вспоминала свой дом. Мечтала о заботливых материнских руках, о курином бульоне и об эвкалиптовом отваре, который ей заваривали для полоскания горла.
А наутро она даже не смогла слезть с верхней полки. Поэтому провалялась там, словно в бреду, даже не обращая внимания на смену соседей внизу. Хватило только сил доползти до проводницы. Настя попросила приветливую женщину разбудить её, когда они будут подъезжать к нужной станции. Ведь по подсчётам Анастасии это должно было произойти ночью.
Оказавшись на незнакомом перроне среди непроглядной темноты с чемоданом и с сумками, Настя запаниковала. Небольшое здание с чёрными окнами, которое она еле рассмотрела за своей спиной, не добавило ей оптимизма. И её опасения подтвердились: старая облупленная дверь не поддалась. Местный «вокзал» не пожелал встретить ночного приезжего.
Что же теперь делать? Мёрзнуть на улице до утра? Вот тебе и романтика. Совсем не так представляла она себе своё прибытие. Да чёрт с ним с этим Мухосранском, против него она ничего не имеет. Знала куда едет. Но ведь её могли бы и встретить! Ведь папа сказал, что созвонился с администрацией этого конного завода, и за ней пообещали выслать машину…
Побродив по перрону, ощущая в голове невыносимую тяжесть, Настя вдруг поняла, что сейчас упадёт. Она доковыляла до разбитой лавочки и улеглась на неё как самый последний бомж.
Дома тепло. А здесь, хоть и конец июня, но холодно как осенью. Вероятно, за ней и не собирались ехать среди ночи. А может ей вообще придётся добираться самой до этого конезавода. Но это всё утром…
Возможно, это был сон, а может горячечный бред, но перед её глазами отчётливо вырисовывалось симпатичное лицо Сергея. Он, как обычно, эмоционально ей что-то доказывал. Его улыбка, искрящиеся весельем глаза… всё это вызывало в её душе невольный отклик. Прошло столько времени, а она до сих пор не могла забыть его голос, его смех и даже запах!
Когда Настя узнала о его похождениях, сначала даже и не поверила в это. Настолько это показалось ей нереальным. Ведь Сергей покорил её именно своими принципиальными высказываниями касательно любви, дружбы и верности. Но, вероятно, когда дело коснулось себя любимого, все его принципы разом отошли на второй план.
Можно вычеркнуть человека из жизни, но как выбросить его из сердца? Как?! Ведь она до сих пор просыпалась от того, что в голове явственно звучал его голос, будто он звал её по имени. Как всегда ласково и нежно, так получалось только у Сергея. А как забыть его руки и губы, которые ввергали её в пучину невероятной чувственности, как? Ведь он был у неё первым, и как утверждал Сергей: до этого он тоже не имел сексуального опыта. Сейчас ей в это с трудом верилось.
Настя отдалась ему без каких-либо раздумий, ведь к тому времени она уже влюбилась в него без памяти. И она осталась безумно счастлива, что доставила Сергею удовольствие. А что касается всего остального… Честно говоря, в свой первый раз она вообще ничего не поняла. Все эти восторги и охи-вздохи про лишение девственности показались ей на фоне личного опыта какими-то непонятными и неубедительными. И, как бы она его не любила, но сексуального удовлетворения Анастасия с ним так и не познала. Это она поняла гораздо позже, слушая разговоры своих всезнающих подруг.
Вероятно, она относилась к тем женщинам, которые из-за своих физиологических особенностей неспособны испытывать оргазм. Как ни прискорбно, но ей в очередной раз крупно «везло». Но, с другой стороны, она не фригидна, это Анастасия тоже понимала. Ведь ей так хотелось их близости! Её даже трясло от одной этой мысли. А если уж Сергей, которого она так любила, был не способен на это… Короче, всё становилось предельно ясно.
Ну и пусть, здесь уже ничего не поделаешь. Но он принимал её такую, какая она есть. И его устраивало в их отношениях буквально всё, Сергей постоянно твердил ей об этом. А про неё и говорить нечего — она ощущала себя любимой, и это она считала самым главным…