Городская Ромашка
Шрифт:
Но Рысь злился. Может, припомнил неудачу с Нарциссой? Ромашка вздохнула.
– Я пойду, - прошептала она и, отвернувшись, взялась за ручку двери.
– Иди, иди!
– прозвучало в спину.
Девушка уже закрывала за собой дверь подъезда, когда до нее донеслось:
– А те статуи действительно безобразные. Уродливые. Как и ты!
Ромашка замерла, перевела дыхание и выглянула наружу. Рысь, кажется, и сам испугался своих слов, и теперь смотрел на нее даже растерянно.
– Мне и правда было с тобой интересно, - сказала девушка.
– Ты просто дурак!
– и закрыла дверь.
Она
Вместе с Дельфиной они погуляли в центре, прошлись даже по магазинам. Правда, их пускали не везде, а в иных местах продавцы явно выказывали неудовольствие от того, что две девушки бесцельно разглядывают витрины, не собираясь ничего покупать. Но подруги уже привыкли к этому и не обращали внимания. В парке, несмотря на зимнюю сырость и прохладу, было людно. Какофония звуков, смешавшая в себе и громкую музыку, и надоедливые рекламные лозунги, и выкрики лоточников, необъяснимым образом поднимала настроение. В такой шумной толпе легче всего затеряться среди самого разного люда, половина из которых, хотя и не могли себе позволить прокатиться на аттракционе "Крутые виражи", но зато получали возможность вдоволь насладиться визгами тех, кому такое развлечение было по карману.
Правда, случались и неприятные моменты. Какой-то парень в толпе принялся лапать Дельфину, и девушкам пришлось удирать от него, лавируя в пестрой массе народа. К их огромному облегчению, верзила вскоре потерял подруг из виду. Это было обычным делом, и девушки уже давно усвоили, что в подобных случаях нечего обращаться за помощью или пытаться вразумить приставучих парней. Лучше всего - быстренько скрыться. Правда, однажды к Дельфине привязался человек в форме полицейского. Неизвестно, чем бы все кончилось, если б Ромашка не изловчилась пнуть его как следует. После того случая девушки еще месяц не показывались в парке, опасаясь, что их узнают.
Сегодня же все обошлось лишь одним неприятным моментом, и под вечер подруги, довольные, разошлись по домам.
А закат этим вечером выдался на удивление красочный. Ромашка долго смотрела в окно, потом открыла ящик стола, достала краски, кисточку, папку с бумагой. Набрала в чашечку воды и обмакнула кисть. Она не рисовала уже очень давно, не вынимала краски и кисть с тех пор, как погиб ее брат. А вот сегодня отчего-то захотелось рисовать.
В том же ящике, откуда девушка достала краски, лежала еще одна папка - с рисунками. Эти рисунки были все одинаковы: два дома по бокам, между ними, на треть высоты листа, стена, - это нарисовано черной акварелью. А над стеной - разноцветное небо. Каждый раз небо получалось у Ромашки другим, но все-таки ее рисунки были очень похожи друг на друга. Когда Дельфина увидела их, то посоветовала Ромашке никому не показывать. И Ромашка так и не поняла, почему: то ли потому, что одинаковые - явный повод для какого-нибудь психиатра усомниться в здравости рассудка художницы, а может по той причине, что, хотя Ромашка сама за городскую стену не выходила, небо,
Телефон пиликал так громко и надоедливо, что Ромашка оторвалась от своего занятия и включила связь.
– Ромашка… Привет, это я.
Девушка с легким удивлением узнала голос Рыся. Она слушала, но не собиралась пока отвечать.
– Слушай, я это… Я действительно глупость сказал, извини.
Ромашка все еще молчала.
– Ты это… Ты прости меня, ладно? Я сам не знаю, чего это вдруг.
Рысь тоже замолчал, и девушка вдруг подумала: "интересно, кто кого перемолчит?". Но парень снова заговорил:
– Мне поговорить с тобой надо. Давай встретимся, а?
Девушка сомневалась, буквально разрываясь между желанием сказать высокомерным тоном: "Я подумаю" и просто согласиться: "Хорошо, давай". В конце концов она, наверное, согласилась бы, но голос Рыся в наушниках произнес:
– Не хочешь, значит?
– Не хочу, - спокойно сказала Ромашка и отключила телефон.
– Ромашка! Ромашка, постой, подожди!
Девушка не оглядывалась. Она спешила домой. Было пасмурно, а освещение еще включат не скоро, так что минут через десять-двадцать станет совсем темно, и к этому времени лучше быть уже дома, в своей квартире, за запертой дверью. К тому же Ромашка сразу узнала голос Рыся.
Парень все-таки догнал ее и забежал вперед. Пришлось остановиться.
– Ромашка, пожалуйста, не уходи, - произнес он, силясь побороть отдышку.
– Послушай, я не хотел тебя обидеть, оно само как-то вырвалось. Честное слово, не хотел. Давай завтра встретимся. Я больше не буду напрашиваться в гости, пока сама не позовешь. Ты мне веришь? Ну, так как? Ты согласна.
Девушка ответила честно:
– Я подумаю.
Рысь улыбнулся с явным облегчением, но улыбка тут же стерлась с его лица: из темного проулка вышли двое парней примерно одного с ним роста, такие же мускулистые, да ко всему прочему у одного из них была металлическая дубинка.
– Что Рысь, девчонку клеишь?
– поинтересовался один, с лицом отчаянного головореза и в шапке до бровей, а второй, лысый, неприятно осклабился, оглядывая Ромашку с ног до головы.
– Вижу, у тебя дела совсем плохи, раз ни на что поприличнее денег не нашлось, - сказал он и, выругавшись, сплюнул.
– Что вам надо?
– встрепенулся Рысь, да только девушка сразу почувствовала его страх: еще бы ему не бояться.
– Ты нам должен, забыл?
Лысый схватил Рыся за курточку и поволок в сторону проулка. Тут бы Ромашке и дать деру, но девушка замешкалась, и в следующий миг тот, что в шапке, сгреб ее за плечо и потащил туда же.
– Я все верну. Совсем скоро, - оправдывался Рысь.
– Я уже нашел покупателей и, думаю, дело выгорит. Обещаю, что скоро…
Лысый с силой тряхнул Рыся, и Ромашка услышала, как голова парня глухо ударилась о стенку.
– Смотри! Если не вернешь, мы тебя живого наизнанку вывернем, - процедил лысый сквозь зубы.
Рысь закивал, видимо полагая, что разговор окончен и на сей раз ему суждено отделаться только испугом, но второй головорез, который держал Ромашку, вдруг выпустил ее плечо, оттолкнув вглубь проулка, а сам подошел к Рысю.