Городские ведьмы

Перевозчикова Юлия

– Пошли. – В глазах Глеба пульсировало недоверие и где-то даже страх. Непонимание. Но задавать вопросы он явно не решался. Отлично, не надо никаких вопросов. Молча поднялись домой по лестнице, не дожидаясь лифта. Собака юркнула в комнату к Гоше, Таня и Титов немного посидели на кухне, поболтали о Глебовых делах, обсудили его новую программу, которую они делали вместе с новым режиссером Валечкой Гусаренковой, но разговор не клеился. Таня чувствовала, что Глеб что-то видел. Или исчезновение, или появление, и никак не может это уложить в голове. Возникшая недоговоренность тяготила обоих. Таня встала и пошла в комнату. Разобрала диван и позвала. В конце концов есть проверенные

методы. Дождавшись, когда голова мужчины коснется подушки, осторожно тронула его волосы.

– Устал? Помочь тебе расслабиться?

– Ты сегодня какая-то подозрительно нежная! Конечно! – Таня почувствовала, что он сам бессознательно хочет забыть то странное, что видел на пустыре.

Получив разрешение, нежно погладила рукой по волосам, затем ее пальцы заскользили по голове, выискивая нужные точки; они находили их и массировали, с кончиков соскакивали невидимые Глебу искорки, успокаивая и расслабляя; потом горячие руки ведьмы прошлись по позвоночнику, она чувствовала, как обмякает и расслабляется его тело. Теперь и не заметит, как заснет… «Спи дорогой, забудь все, вспомнишь потом. Потом, потом. Когда нужно будет», – прошептала Таня. Мужчина крепко спал.

Глава вторая

День ведьмы

Где-то под утро, около шести, они проснулись и как ни в чем не бывало занялись любовью. Потом Глеб заснул, а Таня пошла будить сына и готовить завтрак.

Георгий с трудом оторвал рыжую голову от подушки и отправился в душ. В семь тридцать уже умытый и причесанный сын уплетал омлет с сыром, а собака, роняя слюни, сидела рядом с кухонным столом.

– Мам, – задумчиво спросил Гошка, когда Таня наливала ему кофе с молоком, – ну что ты в нем нашла? Ну неужели только красивую рожу? Он же засранец! У тебя лучше были!

– Гош, полюбить можно любого, даже засранца. Это называется безусловная любовь. Ее неплохо бы познать каждому. Главное, чтобы при этом никто не мог ущемить твои интересы и подавить тебя. Он же меня не ущемляет и не подавляет. Я ему просто не позволяю.

– Да ты и не любишь его, ма, мне кажется, что тебе просто лень его выгнать. Ты вообще какая-то стала странная! Как будто все время не здесь! Что с тобой?

Таня нахмурилась. Гошка, как всегда, мудр и наблюдателен. «Да, странная, да, все время не здесь. И совершенно ничего с этим поделать не могу», – с горечью подумала она. Надо было что-то отвечать.

– Так заметно, Гош?

Гошка кивнул. Таня тяжело вздохнула и поежилась:

– М-да… Только не проси меня объяснить, в чем дело, я все равно не смогу тебе ничего толком сказать. Потом. Подожди, ладно?

– Ладно, мам. Ты у меня мудрая змея и известная ведьма. Погуляй с собакой, я уже на первую пару опаздываю.

– Георгий! Да ты просто наглец! Кто собаку домой притащил?

– Хорошо, хорошо!

Любимое дитятко подхватило поводок, и они с Бертой убежали сделать дежурный кружок вокруг дома. Через пятнадцать минут открылась дверь и вбежала собака, волоча за собой свою сбрую. Гошка убежал в университет. Собака бросилась к миске и жизнерадостно зачавкала. Таня отстегнула поводок, собака даже не вздрогнула, продолжая увлеченно есть. Хорошо, наверное, быть собакой.

От мыслей Таню отвлек телефонный звонок. Знакомый хрипловатый голосок осведомился фальшиво-любезным тоном:

– Танечка? А Глебушка еще спит?

Звонила Валя Гусаренкова, дама-режиссер. С ней Глеб работал последнее время чаще, чем с остальными. Из всех известных Тане дам, тронутых возрастом, Валя молодилась особенно удачно. Даже при внимательном взгляде и на очень близком расстоянии Вале никак нельзя

было дать ее пятидесяти трех лет. Небольшого росточка, худенькая, как подросток, со стильной стрижкой и в забавных очочках, которые не только освежали лицо, но еще и оптически увеличивали глаза. Выдавала Валечку только морщинистая шейка, но она умело драпировала ее шейными платками разных цветов и фасонов. Даже среди любвеобильных дам постбальзаковского возраста, в изобилии встречающихся во всевозможных телекомпаниях, Валечка выделялась своей страстью к молодым мужчинам. И, надо сказать, благодаря ее моложавости и настойчивости они периодически одаривали ее вниманием. По Таниным предположениям, Титов, известный экспериментатор, тоже Валю не обошел; по крайней мере сейчас она смотрела на него глазами верной собаки, ожидающей ласки или подачки. Так Берта смотрит на свою хозяйку, когда та делает котлеты, рассчитывая получить еще кусочек вкусного фарша. Всех женщин моложе семидесяти Валя искренне ненавидела и не упускала случая помянуть «добрым словом». Если бы в ее руках оказался автомат с запасом патронов и лицензия на отстрел женщин, в городе просто не осталось бы ни одной особы женского пола, за исключением древних старушек и грудных младенцев. Видимо, телефон у Глеба отключен, и Валечка не нашла ничего лучше, как позвонить Тане, которую, впрочем, как и всех остальных «его баб», терпеть не могла.

– Да, Валя, спит. Что-нибудь срочное? Разбудить?

– Нет, Танюша, напомни ему, пожалуйста, что у него студия в двенадцать. Пусть обязательно побреется. У вас есть бритва? Я могу привезти, я на колесах.

Перспектива начать день с визита Вали показалась Тане далеко не радужной.

– Спасибо, Валечка, не надо. В этом доме часто ночуют мужчины, поэтому у меня все есть. И «Жилетт», и пенка для бритья, и лосьон, и хорошая туалетная вода. Тебе не стоит беспокоиться.

– Я надеюсь. – В голосе Вали прозвучали знакомые ядовитые нотки.

– Ну и хорошо, тогда пока. – Таня положила трубку и включила определитель номера.

Валечка еще будет звонить, и не раз – до тех пор, пока Глеб не включит мобильник и не рыкнет на нее. Тогда все успокоится. Телефон зазвонил опять. Таня бросила взгляд на определитель: если Валечка – трубку брать не станет, пока не проснется Глеб. А Глеба будить не хотелось: во-первых, было еще рано, а во-вторых, хотелось побыть одной, подумать. Определитель высветил незнакомый номер. Таня взяла трубку. Взволнованный женский голос спросил:

– Здравствуйте, а можно Татьяну?

– Я вас слушаю.

– Татьяна, мне ваш номер дала Ирина Николаевна, мать Толика, ну помните, который…

Мать наркомана. Так. Таня почувствовала, как внутри все привычно напряглось. Голос стал жестким.

– Вы знаете, что я могу помочь не всем?

– Да. – Голос в трубке дрогнул.

– Вы готовы к тому, что я могу вам отказать?

– Да, я понимаю…

– И что, если я откажу, упрашивать меня бесполезно?

– Да, но…

– Увы, безо всяких но…

– Я понимаю.

– Хорошо. Но самое важное: вы готовы, если я соглашусь, сделать все так, как я скажу, в точности? До мелочей? Все члены вашей семьи?

– Да, мы готовы, мы так измучились, Верочка сама понимает, что погибает, она хочет…

– Хорошо, я попробую вам помочь. У вас должны быть наготове палатка и спальные мешки – если у меня получится, они вам понадобятся.

– Я все поняла. Когда нам подойти?

Таня заглянула в тетрадь записи клиентов.

– Сегодня в два. Записывайте адрес: переулок Гривцова, дом 8, квартира 24, вход с улицы. В подъезде домофон. Умеете пользоваться?