Городской тариф
Шрифт:
– Какое?
– Мой новый начальник. Я так и не поняла, что он за птица, но сути это не меняет. Он очень просил меня остаться, он спрашивал, что нужно сделать, чтобы я не уходила на преподавательскую работу. Я ответила, что мне нужно получить полковника и право служить еще пять лет. Он это условие выполнил, причем в рекордно короткие сроки. Просто в немыслимо короткие. Руководство сопротивлялось, им Афоня про меня успел целую балладу гадостей напеть, так новый шеф даже Ивану Заточному звонил, просил посодействовать, нажать на нужные рычаги. И вот пройдет всего неделя, и я пойду к Большакову и скажу, что ухожу на кафедру. Как это будет выглядеть? И что он обо мне после этого будет думать? И что будет думать обо мне Заточный, который кому-то звонил, кого-то просил, с кем-то договаривался?
– Все понятно, - Чистяков со вздохом поднялся и потянул Настю за рукав халата.
– Ситуацию надо разбирать по деталям, а у меня на это нет сил. Я жутко хочу спать, Аська, жутко! Я сейчас умру, если не лягу в постель и не засну. Давай мы выспимся как следует, а завтра целый день будем перетирать твои страдания. Сначала выспимся, потом плотно позавтракаем, я что-нибудь вкусненькое приготовлю, потом оденемся потеплее и пойдем в парк гулять. Будем медленно ходить, дышать свежим воздухом и обсуждать, что делать с твоей проблемой. Договорились?
Настя скинула халат, нырнула под одеяло, свернулась клубочком. Удивительный Лешка человек! Всегда находит нужные слова и нужную интонацию, чтобы успокоить ее. Выспаться, позавтракать и долго-долго гулять по парку и разговаривать… Сладкая мечта. Жаль, что ей не суждено сбыться.
– Не получится, Лешик, - виновато проговорила она.
– У меня завтра повторный осмотр места происшествия. В десять утра.
– Тьфу ты! В воскресенье? Не могла на понедельник назначить?
– Убийцам, Леш, календарь по барабану, они на него не смотрят. Они просто исчезают и прячутся, и их приходится искать, не разбирая дней недели. Мог бы уже привыкнуть за столько-то лет.
– Да я и привык. Ладно, спи. Давай я тебе колыбельную спою. Хочешь?
– Хочу.
Она привычно устроилась у мужа на плече, подоткнув под щеку край одеяла.
– Давай сначала сказку, потом стишок и песенку, - потребовала Настя.
– Жили-были три поросенка…
Глава 7
В квартире было душно и наряду с невыветрившимися химикатами пахло безнадежностью и какой-то ненужностью. Человек, который здесь жил, никогда уже сюда не вернется, он в бегах, а настоящий хозяин не войдет, пока следователь не разрешит. Настя молча сняла куртку, прошла в комнату и села на диван, не сводя глаз с того места, где несколько дней назад, во вторник, лежало тело Милены Погодиной. Участковый Дорошин встал в дверях, прислонился к косяку.
– Будем смотреть или сначала подумаете?
– Подумаю. Да, я хотела поблагодарить вас за свидетеля из восьмидесятой квартиры. Он действительно большой любитель у окна посиживать и наблюдать: кто приходит, к кому, когда, даже во что одет. Забавный старикан. А вы что, про всех жителей на своем участке все знаете?
– Ну, не про всех, конечно, - улыбнулся Игорь, - но про многих. Про тех, кто давно здесь живет, - знаю практически все, я же на участке тринадцать лет, всех по именам выучил. А старики - они редко переезжают, так что их я знаю наизусть. Что касается переменного состава, то есть арендаторов и временно проживающих приезжих, то тут я смотрю выборочно. Если есть опасность каких-то неприятностей, то приглядываю за ними, а если нет - то и бог с ними, пусть живут.
– Все равно
– Как же вы все успеваете? У вас ведь огромное количество других обязанностей.
– А я и не успеваю, - Игорь легко рассмеялся.
– Если честно, то я почти ничего и не делаю, кроме работы с населением.
– Ну да?! А что начальство? Как же оно вам это позволяет?
– Оно и не позволяет. У меня что ни квартал - то выговор. За тринадцать лет службы я ни одной премии не получил. Зато как подведение итогов - так меня шпыняют принародно, у меня вечно показатели самые низкие.
Странный парень, подумала Настя. Зачем ему эта работа, если он ее все равно не делает, только выволочки от руководства получает. Ни благодарностей, ни премий, ни повышения по службе. Наверное, он приезжий, за жилье бьется, участковым служебные квартиры дают.
– Вы не москвич?
– спросила она рассеянно.
– Почему? Коренной москвич. И мама с папой здесь родились, и дедушки с бабушками.
Ну надо же! Коренной москвич, толковый, красивый… И что он в участковых делает, хотелось бы знать. Да еще так долго, целых тринадцать лет. Значит, держится за свою работу. Зачем? Она вдруг вспомнила, на какой машине Дорошин подъехал к дому, где жил Канунников, и ей стало тошно. Чему удивляться? В этой части города огромное количество квартир, сдающихся в аренду не имеющим регистрации приезжим без надлежащего оформления, с каждого нелегального арендатора участковый может иметь по 500 рублей в месяц, а то и больше, если квартира дорогая и жилец не бедствует. И магазинов здесь полно, с которых можно брать мзду. Не говоря уж об административных протоколах, которые можно составлять каждый день пачками за всевозможные нарушения. А можно и не составлять. Это как договорятся. Конечно, на загородный дом на этой работе не заработаешь, но на приличную машину за тринадцать лет собрать вполне можно. Господи, и он такой же, как все!
– Игорь, - она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза, - зачем вам эта работа? Вы что, ничего получше не могли найти?
Лицо его на мгновение напряглось, потом сразу расслабилось и снова стало милым и приветливым.
– Это старая история, долгая и скучная, и я не люблю ее рассказывать. Сойдемся на том, что меня эта работа полностью устраивает.
– Что-то слабо верится, - усмехнулась Настя.
– Как может устраивать работа, если за мизерную зарплату получаешь только тычки и выволочки?
– Да буду я еще внимание на это обращать! Ну тычки, ну выволочки, и что? Начальство само по себе, я - сам по себе, делаю только то, что я считаю нужным и что мне интересно. Я существую как-то отдельно от руководства и прекрасно себя чувствую.
– И как же вам это удается?
– спросила она с внезапным интересом.
– Что именно?
– Существовать отдельно от мнения руководства, которое считает вас плохим работником.
– Да очень просто! Наша правоохранительная система устроена таким хитрым образом, что она живет как бы отдельно от людей, которых, по идее, должна защищать и оберегать. Ну она такая, что ж теперь поделаешь. Переделать ее я не могу. И на людей наплевать тоже не могу. Так что мне пришлось выбирать, кому служить, людям или системе в лице моих начальников. Одной, простите, задницей на двух стульях мне не усидеть, и вообще, слуга двух господ - это что-то из области мошенничества и авантюризма, я этого не люблю. Есть сотрудники, которые выбирают начальство, а есть идейные придурки вроде меня, которые выбирают людей.
– Но ведь те, которые выбирают начальство, выбирают вместе с этим продвижение по службе, карьеру, благодарности, премии. Вам что, это не нужно?
– Не-а, - он снова рассмеялся.
– Мне нужна моя работа. Мне нужно, чтобы на моем участке дети-алкоголики не отнимали пенсию у престарелых родителей, чтобы мошенники не обирали пенсионеров, чтобы подростки не обижали малышей, чтобы пьющие родители не оставляли детишек без надзора. Пафосно звучит, да? Вам, наверное, трудно в это поверить, но это правда. А если вы имеете в виду мою машину, то она куплена, конечно, не на зарплату. Хотите спросить, откуда деньги?