Городской тариф
Шрифт:
– Что такое?
Настя подошла ближе и наклонилась.
– Видите?
– Нет. А что я должна увидеть?
– Ну как же, Анастасия… Вот, видите?
– Да нет же, - она начала сердиться.
– Я в этом не разбираюсь. Ну, резиновая прокладка, гайка какая-то, это я вижу. Отсюда и течет.
– Гайка ослаблена на пол-оборота. Течет именно поэтому.
– Что значит - ослаблена? Сама, что ли, отвернулась?
– Гайки сами не отворачиваются. Вот смотрите, вода подтекает оттого, что прокладка прилегает неплотно, а неплотно она прилегает именно оттого, что гайку провернули и ослабили зажим.
–
– Если бы от старости, то сама прокладка осталась бы на месте, в том же положении, в каком ее поставили, когда собирали кран отвода. Она сама не может повернуться.
– А она?
– с любопытством спросила Настя, начиная понемногу понимать, о чем ей толкует «глазастенький» участковый.
– А она не на месте. Она явно повернута. Ну смотрите же: прокладка резиновая, на ней есть вмятины от зазубрин и выступающих элементов, оставленные плотно прилегающими с двух сторон металлическими поверхностями. Видите?
Настя прищурилась, всматриваясь, и кивнула:
– Вижу.
– А эти зазубрины находятся вот здесь. Не тут, где следы на прокладке, а вот здесь. Это означает, что прокладка была долгое время прижата вот в таком положении, видите?
– Дорошин повернул резиновый кругляшок таким образом, что вмятина совпала с выпуклым элементом на поверхности гайки.
– А потом гайку провернули. Причем совсем недавно.
– Зачем?
– недоумевала Настя.
– Это вопрос не ко мне, - рассмеялся Дорошин.
– Но вам имеет смысл позвонить вашему дяде Федору. Очень я сомневаюсь, что мужчина, занимающийся строительством, не обратит внимания на такую неисправность. Это вам простительно, вы - женщина, а Канунников обязательно должен был сообразить, что может прорвать отвод и тогда вода зальет не только его квартиру, но всех соседей. Он бы обязательно починил.
Он прав, подумала Настя, надо звонить Давыдову, чтобы прислал эксперта. Пусть снимут отвод и посмотрят его в лаборатории, как полагается Неужели действительно гайку провернули специально? Кто? Зачем? Сумасшедший дом какой-то.
Ничего не получается с целостностью картинки, ну совсем ничего. Настя вздохнула и пошла звонить следователю.
Сестра Олега Канунникова опоздала на полчаса и явилась не в час дня, как с ней договаривалась Настя, а в половине второго. Полная, румяная и громкоголосая, она мгновенно заполнила собой всю малогабаритную однокомнатную квартирку.
– Ой, простите, что опоздала, - начала она прямо с порога, - воскресенье же, дети дома, а с ними разве так просто уйдешь? То одно, то другое. Олежку-то не нашли еще?
– Ищем, - коротко ответила Настя.
– Куда ж он запропастился? Сказал, что в командировку едет на пару дней, к выходным вернется. Он что же, даже не знает, что Милу у него в квартире убили? А похороны уже были? Олежка даже проститься не успел.
– Похороны во вторник.
– Ой, чего ж так долго-то? По православному обычаю на третий день положено…
– К сожалению, Елена Михайловна, судебно-медицинская
– Ну, может, это и к лучшему, - почему-то обрадовалась сестра Олега.
– Олежка к этому времени объявится, из командировки вернется, так хоть попрощаться с Милой успеет, а то не по-человечески как-то получается, он же ее очень любит.
Тому, как эта женщина любила своего брата, можно было только позавидовать. Ведь сотрудники, беседовавшие со всей семьей Канунникова, ясно дали понять, что Олег подозревается в убийстве Милены, но Елена Михайловна ничего не хотела слышать. Вернее, слышала только то, что хотела. Она и мысли не допускала, что ее брат может оказаться убийцей. Впрочем, думала Настя, это дело обычное, самые близкие, как правило, знают преступников хуже всего и не замечают очевидного. Вытеснение, продиктованное любовью и доверием, делает их слепыми. Ну и не надо педалировать подозрения, пусть Елена Михайловна чувствует себя более свободно.
Настя и Дорошин открыли свои блокноты и начали задавать вопросы. Первым приступил к опросу Игорь.
– Елена Михайловна, ваш брат - человек аккуратный?
– Да, очень. Знаете, он еще в детстве таким был, никогда игрушки после себя разбросанными не оставлял, все аккуратненько по местам разложит, только после этого спать ложится. И в тетрадках у него всегда порядок был, учителя хвалили. А когда черчение началось, так вообще он первым во всем классе был, его постоянно в пример ставили. А за одеждой своей как следил! Мать нарадоваться не могла. Сам все рубашечки стирал, брючки наглаживал. А вы почему спросили?
Дорошин благополучно пропустил вопрос мимо ушей и продолжал гнуть свое:
– Когда Олег переехал сюда, вы помогали ему обустраиваться?
– Это в каком смысле?
– насторожилась Елена.
– Ну, квартира же сдавалась только с мебелью, надо было посуду покупать, постельное белье, полотенца. Или он из дома взял?
– Ах, это… Это Мила ему помогала. Они вместе все покупали. Знаете, Олежек так радовался тогда, ему ведь с нами очень тяжело было жить, нас и так четверо было в двухкомнатной квартире, родители и мы с братом, потом я замуж вышла, потом у нас первый ребенок родился, потом второй. Все друг у друга на головах, пятеро взрослых и двое малышей, можете себе представить, какой гвалт в доме стоял, теснота, вечно все разбросано, не наубираешься. Олег очень сердился, со мной все время ссорился, мужу моему замечания делал, на детей ругался, когда чего-то найти не мог. Страшно не любил, когда вещи на место не клали или за собой не убирали. И вот начал что-то зарабатывать, первым делом квартиру снял, чтобы с нами не жить. Они с Милой прямо семейное гнездышко вили.
– То есть они в этой квартире жили вместе?
– уточнил Игорь.
Настя мысленно ему поаплодировала. Хороший вопрос, правильный. Ответ ей известен, да и ему тоже, но необходимо услышать, как ответит на него сестра Канунникова.
– Нет, у Милены было свое жилье, она тоже снимала, только не квартиру, а комнату, подешевле, она ведь не так хорошо зарабатывала, как Олежек.
– Так я не понял, почему они вместе-то не жили? Вы говорите, у них такая любовь была, чего ж не жили здесь?