Горох в стенку (Юмористические рассказы, фельетоны)
Шрифт:
По правилам бокса, борец, пролежавший более десяти секунд, считается побежденным.
Прошла одна секунда, две и три.
Вентиляторы жужжали. Иван Степанч лежал.
Четыре, пять, шесть, семь.
Иван Степанч лежал.
Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать и тринадцать.
Гробовое молчание.
Прошло еще две минуты, после чего на арену вышли четверо очень красивых лакеев в простых фраках, взяли Иван Степанча за руки и за ноги и унесли.
Публика неистовствовала.
– Что это значит, негодяй? -
Иван Степанч с трудом раздвинул левым глазом вздутую, разноцветную щеку, перелистал словарь и старательно выплюнул на ковер четыре передних зуба.
Толпа громила Спортинг-Палас.
1923
КОЗЕЛ В ОГОРОДЕ
Товарищ лектор, в чем цель жизни?
Г.Шенгели
На эстраду провинциального клуба вылез громадный небритый человек в зловещем фраке.
Он громко откашлялся и затем сиплым шепотом спросил:
– А где же аккомпаниатор?
– Помилуйте, товарищ лектор, - встревожился Саша, - лекция ведь! Самогон ведь. И борьба с ним. Какая же может быть тут музыка?
– Лекция? Гм... А может быть, спеть все-таки что-нибудь, а? Из "Демона", а?
– Хе-хе! Лекция ведь.
– А я, ей-богу, лучше спою! Чесс... слов... Этакое что-нибудь...
Н... на земле весь р-р-род людской
Ча-тит адин кум-м-мир свящ... е-э-ээ...
– Что вы, что вы! Лекция ведь. Самогон ведь и, так сказать, борьба. Так у нас и на афише написано.
– Разве? Ну ладно! Гм... гм...
Человек во фраке густо откашлялся, взялся руками за шею, мотнул головой и стал в позу.
Председатель позвонил.
– Товарищи, призываю вас к порядку! Сейчас товарищ из центра будет докладать на тему о самогоне и так и далее. Тема очень важная в общественном смысле трудящихся, и которые, может, предпочитают танцы, то те могут покинуть аудиторию. Слово представляется товарищу из центра.
Докладчик посмотрел вокруг голубоватыми глазами, качнулся и сказал:
– Товарищи! В этот грозный час, когда Республика Советов стонет перед кознями наемников мирового капитализма, мы не можем оставаться индифферентными. Все как один! Верно я говорю?
– Верно, - одобрительно подтвердили из зала.
– Да, товарищи! Мы все, как один, должны встать на борьбу с самогоном! Тысячи людей пьют самогон, и тысячи людей отравляются ежедневно этим злостным ядом, который разрушает организм. Верно я говорю?
– И даже слепнут, - сказал из зала деловитый бабий голос.
– В-в-верно, гражданка! Оч-чень дельное замечание! Именно - слепнут. Бывает. И глохнут. Чесс... слово... Итак, товарищи, мы видим, что самогон это страшный яд, который бич. А почему?
Докладчик обвел притихшую аудиторию грозным взглядом.
– А па-а-чему?
Он выдержал эффектную паузу и, в достаточной мере насладившись тишиной, повысил голос:
– А потому, дорогие товарищи, самогон
– Крупной или мелкой? - быстро спросили из зала.
– Лучше всего мелкой. Но, конечно, можно и крупной. Ну-с, затем насыпают эту соль в самогон и сверху ведро прикрывают чем-нибудь теплым. Одеялом, например.
– А подушкой, товарищ лектор, можно?
– Можно и подушкой! Даже подушкой лучше. Да, дорогие товарищи! Затем надо взять фунтов пять-шесть простой, примитивной клюквы...
– Клюквы! - восторженно взвизгнула баба из третьего ряда, хлопая себя по бедрам. - Ах ты ж боже ж мой! Клю-у-квы!
– Именно - клюквы! - торжествующе воскликнул лектор. - Обыкновенной что ни на есть клюквы. И варить вышеупомянутую клюкву на медленном огне, подмешивая туда квасцов, мелу, соды...
– А квасцов-то много?
– А соды-то?
– Товарищ лектор, а как же, ежели...
– Тише! Тише! Дайте слушать! Не напирайте! Квасцов-то много надо подмешивать?
В зрительном зале начался шум. Задние напирали на передних. Женщины пищали. На кафедру летели записки.
– Товарищи, не все сразу! Прошу по порядку. Вот тут поступила записка с вопросом: "Можно ли для крепости в самогон подмешивать перцу и табаку?" Отвечаю: ка-а-а-нечно, нет! Перец и табак, подмешанные в самогон, действительно создают впечатление крепости, но в действительности никакой крепости не увеличивают, а голова потом болит как проклятая. Ну-с... Итак, я продолжаю. А когда, дорогие товарищи, клюква уварится и пустит сок, надо взять сито, простое, наипримитивнейшее кухонное сито, которое...
Председатель побледнел.
– Товарищ докладчик, прошу держаться ближе к теме!
Публика заревела:
– Пущай выскажет! Просим, просим! Не мешай докладчику! Соды-то сколько? Мел толченый аль куском? Да пущай еще раз про сито скажет!
Докладчик же, склонив голову и полузакрыв глаза, продолжал говорить:
– Засим, дорогие товарищи, всю эту музыку надо протереть сквозь сито в сосуд...
– Сосут?! Ах ты ж боже ж мой, и уже сосут? А?
– Вот как здорово!
– ...в глиняный сосуд, в который перед этим положить...
Председатель схватился за голову и бросился за кулисы. Саша стоял, прислонившись холодным потным лбом к боковому софиту.
– Саша, - тоскливо провыл председатель, - он деморализует аудиторию! И на доктора не похож! Может, ты ошибся, кого другого привез?
– Ничего не ошибся, - глухо сказал Саша. - Сам в гостиницу ездил, в номер восьмой.
Председатель затрясся.
– Восемнадцатый, а не восьмой! Зарезал! Тащи его с эстрады! Не восьмой, а восемнадцатый! Занавес! Занавес! Перепутал! В восьмом актер. Шляпа!