Гороскопы всегда врут [СИ]
Шрифт:
— Ты чего скис? Ранен? — спросил Григорий.
— Да нет, — тихо ответил Ремизов.
— Как там прошло, всё нормально? — спросил Гриша, не отрывая глаз от ночной дороги. — Грохнул его?
— Да, — вздохнув, ответил Ремизов. — Только не я. Не хотел я его убивать, раздумал, что-то жалко стало. Да, видно,
Повертев в руках пистолет, он опустил боковое стекло и выкинул его в придорожный кювет.
— Ну, а чего тогда такой мрачный? — снова спросил цыган, мельком глянув на соседа, а затем снова уставился на летящую с бешеной скоростью дорогу.
Ремизов пожал плечами. Разве можно всё это объяснить словами? Всё, чем он жил долгое время исполнилось, а он засомневался — стоило ли это того? Маятник мести, качнувшись назад, уничтожил всех виновников несчастий Ремизова, но это уже не радовало лейтенанта. В его глазах до сих пор стояло кукольное лицо ни в чём не повинной невесты. Так погано на душе Алексея ещё не было никогда.
— А чему радоваться, — попробовал ответить он на вопрос невольного друга, — прошлого не вернешь, а как жить дальше — непонятно.
— Я тебе расскажу, как ты будешь жить дальше, — весело заявил Гришка. — Сейчас приедем к моей родне, отцу моей Радки, отдохнешь, а там я тебя женю на молоденькой цыганочке, сам женюсь на ее сестре, ты станешь моим братом, а значит, настоящим цыганом!
Ремизов невольно рассмеялся. Сама идея «оцыганиться» показалась ему забавной.
— Откуда такое доверие, Гриша? — спросил он.
— Ты знаешь, что мне в тебе больше всего понравилось? Не то, как ты мэра убил, а как ты на золото смотрел. Равнодушно, как на мусор. И ты прав! Деньги — дерьмо! Люди — золото!
Он свернул на какой-то проселок, и скоро в ярком свете фар заструились небесными балеринами первые снежинки этой зимы, добравшиеся, наконец до несуразного города Кривова.
— Снег! Как хорошо, а-а! — засмеялся цыган. — Люблю снег!
— Да, снег это очень хорошо, — согласился Ремизов и с трудом, чуть-чуть улыбнулся. — Снег, это просто здорово!
В это время в Кривове, в парке, под деревом, очнулся Сергей Шалимов. Первое что он почувствовал, это осторожные, холодные уколы тающих снежинок на лице. Подняв руки к голове, он нащупал на затылке большую шишку, сморщился, и застонал. Затем он с беспокойством сунул под мышки руку, и с облегчением почувствовал ребристую рукоять пистолета. Ещё следователь с недоумением ощутил в грудном кармане пиджака что-то инородное, то, что у него раньше не было. Он вытащил это на свет, и увидел кассету с магнитной пленкой. Хмыкнув, он сунул её обратно, и, морщась, поднялся на ноги, вытер с лица влагу растаявших снежинок. Затем Сергей достал мобильник, начал искать номер дежурной части, но в этот момент где-то рядом, за парком, промчались несколько машин с включенными сиренами, он рассмотрел даже отблески милицейских мигалок.
"Не успел", — понял следователь, и, поглубже вздохнул морозный воздух, в котором так хорошо пахло снегом. Пройдя чуть дальше, он остановился под фонарем. Снежинки острыми звездочками прорисовались в его жёлтом свете. Падая на еще теплую землю, снежинки таяли, но сестры их все прибывали и прибывали, обещая к Новому году сугробы, а весной половодье.
А снег падал все гуще, уже закручиваясь в маленкие хороводы. А вместе со снегом, прикрывая всю грязь и неустроенность нашей жизни, на Россию нисходят Благодать и Надежда.
КОНЕЦ