Горячая афера
Шрифт:
— Вы!!! — Доменус возмущенно выдохнул и замер. Лексия с удовольствием заметила, как темнеют его глаза, и позволила себе медленно отступить, придерживая рукой подол импровизированного платья. Полы из тонкого шелка разошлись, обнажив гладкую коленку и часть бедра.
— Вы… — пробормотал Танир чуть тише и сглотнул. Лексия отдала доменусу должное. Он старался не смотреть на грудь, прикрытую лишь невесомыми складками тончайшего материала. — Вы все просто обнаглели!
Он подвинул с дороги Лексию и без приглашения вошел в комнату.
— У вас хватило наглости стянуть семейную реликвию и расхаживать
Танир возмущался так искренне и так старательно отводил взгляд, пытаясь смотреть исключительно на лицо Лексии, что становилось смешно. Хотелось провоцировать сильнее, и мошенница позволила тонкой ткани соскользнуть с одного плеча. Теперь импровизированное платье держалось лишь на полной, красиво очерченной груди.
— Бриджитта — ваша родственница? — удивилась Лексия, ничуть не смутившись. Холодные камни едва заметно вспыхнули, древняя магия кольнула кожу, но стыд на сей раз не пришел. Видимо, мошенница оказалась чересчур распущенна для древней реликвии. Диадема не могла на нее повлиять.
— Мы сейчас рассуждаем не о моих родственных связях! — Танир огрызнулся и все же задержал взгляд на темнеющем под светло-серым шелком соске. — Зачем вы взяли диадему? Неужели думали вынести ее отсюда? Я вообще не понимаю, что вами движет! Алчность? Глупость?
— Азарт! Что же еще? А потом… — Лексия медленно провела рукой по нагревающимся камням. — Украшениям холодно висеть одним. Ими нужно восхищаться, а не прятать ото всех на свете.
— Холодно? — Танир поперхнулся от такой наглости.
— Камни остывают без тепла человеческого тела. Магия растворяется. Драгоценности нужно выгуливать… тогда они и через сотню лет будут сиять, как в первый день.
— То есть… — уточнил уже спокойнее доменус. Было видно: ярость он сдерживает, хоть и с трудом. То ли на него действовала магия диадемы, то ли он просто опешил от объяснения Лексии. — Вы сейчас выгуливаете диадему? И весь ваш весьма провокационный наряд и образ…
— Он подходит этой диадеме. Я внимательна к мелочам. Настоящее платье из струящегося бледно-голубого шифона с серебряной вышивкой было бы уместнее. Плечи должны быть открыты, это подчеркнет беззащитную шею. Складки полупрозрачной ткани на груди — они должны больше показывать, нежели скрывать, и юбка безо всяких кринолинов. Естественность, граничащая с неприличием. Это стало бы новым трендом. — Лексия прикрыла глаза и закусила губу. Секунду подумала и продолжила: — Ложбинку показывать ни в коем случае нельзя. Может, стоит дополнить образ неброским платиновым колье, которое, словно ошейник, будет обнимать шею. Это сильный эротический намек. Вместе с отсутствием корсета и едва просвечивающей грудью… — Мошенница замолчала. Потом открыла глаза и пристально посмотрела на замершего, словно изваяние, Танира. — Убийственное сочетание. Невинность и коварство. А разве Бриджитта была не такой?
— Бриджитта была святой. Ну, так, по крайней мере, говорят. — Голос доменуса звучал низко и хрипло. В нем слышалась с трудом сдерживаемая страсть. — Но да… Коварства ей было не занимать, как и вам, нобиле.
Лексия пожала плечами и чуть заметно улыбнулась.
— До завтрашнего вечера сумеете раздобыть платье?
Его вопрос не имел отношения к перечисленному, поэтому выбил из колеи и заставил удивленно моргнуть, на секунду развеял маску холодной и неприступной красавицы.
— О чем вы? — опешив, поинтересовалась Лексия.
— Платье, — настойчивее повторил Танир. — Завтра прием. Мне нравится ваш образ и ход мыслей. Вы должны сразить всех наповал, Лексия. Надеюсь, вы справитесь с этой задачей. А в качестве дополнительного бонуса я, так и быть, разрешу вам выгулять диадему. Но сейчас верните ее мне. В этом доме очень неспокойно. Я не готов спать, зная, что ценная, принадлежащая мне вещь сейчас находится в ваших руках.
— Вы и правда разрешите ее надеть? — Лексия испытывала настоящий восторг, и никакая маска была не способна его скрыть.
— Вас стоило бы выпороть! — рыкнул доменус, а потом сжал зубы и выругался. Лексия испытала странное удовлетворение, заметив румянец на его щеках. Видимо, доменус в красках представил себе процесс. — Диадему.
Лексия снимала ее медленно, вытаскивая из волос небольшие шпильки, которыми она крепилась. Откинула с обнаженных плеч волосы, провоцируя и дразня. Женщина в тонкой, почти ничего не скрывающей простыне и умопомрачительно дорогих камнях всегда притягательна, а доменус не железный. Было интересно наблюдать за пламенем в его глазах и понимать — он не будет делать шаг вперед, не проведет пальцем по нижней губе и не дернет за слабый узел, на котором держится импровизированное платье. И она сама не станет провокацию превращать в откровенный флирт, хотя могла бы. От этого игра становилась более захватывающей и волнующей — обещание, которое не будет исполнено. Призыв, который останется без внимания, и страсть, которая сегодня не будет удовлетворена.
— Доброй ночи, нобиле! — ровно произнес ри Аргос, едва теплые после контакта с кожей камни упали ему на ладонь.
— Называйте меня просто Лексия, — предложила мошенница, находящаяся в самом чудесном расположении духа. — Так будет честнее.
— Вам не идет честность. — Доменус усмехнулся и, не дожидаясь ответа, скрылся в коридоре.
Лексия отвернулась к зеркалу и скинула простыню. Тело горело, сладко ныла грудь, а на губах блуждала томная улыбка. Постепенно менялась внешность, и возвращался родной рыжий цвет волос.
Мошенница хотела отправиться в душ и лечь спать — день выдался очень длинным, но ей было как-то неспокойно. Лексия прошлась по комнате из стороны в сторону, закусила губу и, не выдержав, снова влезла в несколько помятое терракотовое платье. Схватила с каминной полки кожаный кошель вышла из покоев в коридор.
До комнаты Яшмы добралась без приключений. Осторожно повернула ручку, но дверь не поддалась. Воровка была, пожалуй, самой замкнутой и нелюдимой — странно, если бы ее дверь оказалась не заперта. Лексия хотела повернуть назад, но потом поняла, что это не лучший вариант, и постучала. Сначала тихо, а потом все настойчивее и настойчивее.