Горячая штучка

Эштон Джана

Нужно ей все рассказать.

— Думаю, что я тоже тебя раскусил, — нам подали сырную тарелку. Дейзи принимается намазывать на крошечный хрустящий тост малиновый джем, но, услышав мои слова, замирает и дважды мигает.

— Правда?

— Мне кажется… — я делаю паузу. В глазах Дейзи мелькает беспокойство. — Мне кажется, что я тебе нравлюсь.

Она кладет тост на тарелку и, наклонившись ко мне, шепчет:

— Мне кажется, я подсела на секс с тобой, — в ее голосе нет ни капли томности. Она говорит об этом, как о факте, который немного ее смущает. —

Он хорош, правда? Конечно, у меня поменьше опыта, чем у тебя, и, быть может, наивно так считать. Наверное, мне нужно собрать побольше данных для статистики? Или все дело в тебе? Вероятно, ты настолько хорош в сексе, что у тебя с каждой получается неплохо? Одинаково? Возможно, ты — общий знаменатель?

Какая простодушная. Она сказала это без осуждения. Ей просто любопытно. Это так привлекательно и эротично. Так типично для Дейзи.

— Как мне это есть? — спрашивает она, показывая на сырную тарелку. — Я не знаю, что делать.

— Мягкий сыр намажь на тост и ешь руками.

Дейзи кладет еду в рот и одобрительно стонет. Мой член реагирует так, будто она только что положила на язык его.

— Так забавно, — говорит она, поерзав на стуле. — И ты забавный, Дженнингс.

Забавный? Когда меня в последний раз так называли?

— Так тебе всегда нравится? Я имею в виду секс. Не сыр. Сыр всегда хорош во рту, как ни крути, — не глядя на меня, бубнит Дейзи, а потом хватает бокал вина и перед тем, как сделать большой глоток, добавляет: — Да, сыр.

Господи, какая же она бесхитростная.

Что же ей ответить. Мне нужно быть осторожным, а иначе этот разговор может закончиться тем, что я отправлюсь в номер в одиночестве. Меньше всего хочу, чтобы она думала о других женщинах.

— Дейзи, — мягко произношу я и жду, когда она посмотрит на меня. — Ты самая лучшая.

Она опускает голову и, покраснев, улыбается.

— Но я не такая опытная.

— Почему? — спрашиваю я, а самому хочется сказать: «И хорошо».

Дейзи пожимает плечами и начинает намазывать второй тост.

— Ну, я занималась карьерой. Тратила время не на тех парней. В общем, все обычно.

— Расскажи мне о парне.

— Котором?

— Из-за которого ты решила подцепить незнакомца в гостиничном баре, — об идиоте, который привел тебя ко мне.

Она морщит нос, обдумывая, что рассказать. Мне приходится держать себя в руках, чтобы не попросить счет и не потащить ее из ресторана, как пещерный человек, дабы выбить все ответы с помощью добротного секса.

— Это связано с моей старой работой.

Проклятье. Не думаю, что мне понравится, к чему все идет.

— Дизайнером? Которой ты занималась до того, как устроилась в «Саттон Трэвел»?

— Да, — она ерзает на стуле. — Давно.

Интересно, что значит «давно», когда тебе двадцать шесть лет?

— И что произошло?

— Мне стыдно, — отвечает Дейзи, разглядывая крошки на тарелке.

— Почему? Вы были коллегами? Ты встречалась с боссом? — черт, ни одна

из этих версий мне не нравится. Не удивительно, что у нее такие странные идеи по поводу политики компании.

— Да, мы были коллегами… А его отец владел компанией.

Фак.

— Думаешь, я охотница за деньгами? Клянусь, ко мне не относились по-особенному. Нет! — в ее глазах вспыхивает застарелая боль. Как бы мне хотелось избавить Дейзи от нее. — Все было совсем не так. Совсем, — повторяет она.

— Конечно, не так.

— Я даже не особо старалась получить проекты, которые мне нравились, потому что не хотела, чтобы все думали, будто они достались мне по блату.

— Понимаю, — я занимаюсь семейным бизнесом и лучше других знаю, что за тобой постоянно наблюдают. Поэтому ты должен работать усерднее вдвойне, чтобы доказать, что заслуживаешь всего заработанного.

— А потом компанию продали и большую часть штата уволили, в том числе и меня. Марк остался работать в новой корпорации, и его перевели в другой город. В общем, я потеряла работу, парня и дом за одну неделю.

— Вы жили вместе? — до чего же мне не нравится эта мысль.

— Нет, — качает головой она. — Нет. Я просто собиралась купить квартиру, но сделку отменили, когда меня уволили. Банкам не нравится иметь дело с безработными.

Гребаный мудак.

— Больше никогда, ни в жизнь. Мне не стоило начинать встречаться с ним. Знаешь, как говорят: «Не смешивай бизнес и удовольствие»?

— Я предпочитаю выражение «Никогда не говори никогда».

— Да? И почему?

Потому что ты сейчас встречаешься с коллегой, но об этом пока не знаешь. Потому что я не могу представить себе, что мы расстанемся, когда неделя закончится. Потому что мне нужно, чтобы ты простила меня за обман.

Официант подает основное блюдо, и мне удается избежать ответа на вопрос. Когда он уходит, Дейзи продолжает:

— Если бы моя работа и личные отношения не были связаны, то жизнь не оказалась бы разрушенной в один миг.

— Иногда встряска не помешает, — замечаю я.

Она хмуро смотрит на меня, и я понимаю, что переборщил.

— А ты не хотела уехать с ним? — черт, опять я задаю вопросы не по теме. На самом деле я имел в виду: «Тебе так нравится жить в гребаном Нейпервилле в штате Иллинойс?».

Дейзи моргает несколько раз и, поковырявшись вилкой в еде, наконец отвечает:

— Он не предлагал. Мне бы хотелось думать, что попроси Марк меня об этом, я бы ответила отказом. Но, по правде сказать, не знаю, каким бы был мой ответ. Он не делился со мной своими планами, — продолжает она. — Нет, я понимаю, что Марк не мог рассказать мне о продаже компании. Правда, понимаю. Но он мог бы намекнуть, что подумывает о переезде. Что его приглашает на работу другая фирма. Он мог сообщить мне хотя бы это, но не захотел. В те выходные, когда я думала, что Марк играет в гольф с друзьями, он ездил в Калифорнию подписывать договор аренды на новую квартиру. Он врал и недоговаривал мне.