Горячая свадьба
Шрифт:
– Да потому что ты не въезжающий! – И также громко засмеялась, довольная своей шуткой.
По асфальту она проехала метров двести, Родион уже сел в машину, когда квадроцикл свернул с главной дороги и помчался по пыльному проселку в объезд станицы.
Опорный пункт полиции находился, как и предполагалось, в центре населенного пункта. Вымощенная плиткой главная площадь, за цветочной клумбой здание «сельсовета», слева от управы двухэтажная школа, справа – клуб с колоннами, дальше по улице – церковь, за ней магазин и только затем уже, за перекрестком – участковый пункт.
Обыкновенный кирпичный дом, разделенный на две части. В одной, большей половине, офис под российским триколором, в другой,
В жилую часть здания можно было зайти с той же улицы, но через калитку, забор огораживал участок, прилегающий к дому. Участок сплошь засажен помидорами, даже место за воротами, где Родион мог бы поставить машину, и то распахано-засеяно. И в этом огороде полол тяпкой пожилой грузный мужчина с рыжеватой сединой под широкополой шляпой. Лето, жара, солнце все еще высоко, а он как робот – тяп-тяп, и быстро так, сноровисто. Клетчатая рубаха с длинным рукавом, треники, заправленные в носки, калоши, от жары лицо красное, как томаты на кустах. А помидоры крупные, где-то уже спелые, где-то не очень, но все – хоть сейчас на выставку.
Мужчина не заметил подъехавшей машины, но стоило Родиону тронуть рукой калитку, сразу же поднял голову, повернулся к нему, глянул, близоруко прищурившись.
– Капитан полиции Фомин, – представился Родион.
– Ну, наконец-то! – расплылся в улыбке мужчина.
Он, казалось, вот-вот сорвется с места и бросится к Родиону с распростертыми объятиями. Но нет, он вдруг вернулся к своему прежнему занятию.
Ему хватило всего нескольких взмахов, чтобы закончить рядок, всего пять-шесть секунд. И он снова переключился на Родиона. Отставил тяпку, с улыбкой на губах подошел к забору, открыл калитку.
– Майор полиции Маслюк!.. Считай, в отставке майор, – весело, но с грустью в глазах сказал он. – Сейчас сдам тебе дела и уйду в отставку.
– Эти, что ли, дела? – Родион настороженно кивнул на помидоры.
Вдруг это подсобное хозяйство на балансе действующего участкового, но под контролем районного начальства? Он-то с тяпкой, может, и управится, но не хотелось бы. Огород занимал пять-шесть соток, ему такое счастье и даром не нужно.
– А чем не дела? – хитро сощурился Маслюк. – Помидор смотри какой! Сказка!
Он даже нагнулся, чтобы сорвать плод с куста, но в самый последний момент передумал. Все правильно, и без того видно, какого качества томат.
– Медом пахнут! – разгибаясь, сказал майор.
– И потом, – кивнул Родион.
– Вот-вот… Земля у нас здесь знаешь какая! Помидорчики как огурчики!..
– Это хорошо.
– Это очень хорошо! Вам, городским, этого не понять! А ты чего стоишь, давай, заходи!
Маслюк распахнул калитку, по гравийной дорожке провел Родиона к беседке из винограда, в тени которой и находился вход на жилую половину. А виноград не дикий, как в Подмосковье, а самый что ни на есть окультуренный, правда, еще зеленый. Маслюк не преминул обратить на это внимание.
– Знаешь, сколько я вина с Изабеллы делаю? Целую бочку! – сказал он, выставив перед собой широко разведенные руки.
– Хорошо у вас тут.
– Сядешь, бывало, вино, шашлычок… – мечтательно закатил глаза Маслюк. И, опомнившись, с благодушной улыбкой глянул на Родиона: – Тебе, капитан, у нас понравится… Женатый?
– Не совсем, – вздохнул Родион.
Варшавин связал их с Лерой по рукам и ногам, но если бы вместе, в один узел, но нет, он здесь, она в Москве. Они хотели расписаться, но не рискнули. Любой неосторожный шаг мог усугубить и без того незавидное положение девушки… Ну да ладно, главное, что Варшавин больше не склоняет Леру к сожительству. Пытался, обжегся, больше не настаивает. Но и Родиону ее не отдает. Ничего, время и лечит, и успокаивает. Лера держит осаду в Москве, а он будет вести себя ровно здесь, а там, через годик или даже раньше, Варшавин найдет себе новую забаву. У них, у патрициев нового времени, бурная жизнь, столько удовольствий им отпущено, а человеческий век такой короткий, все нужно успеть перепробовать.
– Ничего, женишься. Знаешь, какие у нас тут девки!
Маслюк не стал развивать пышную, но не наполненную содержанием мысль. Они прошли в дом и оказались в коридоре, который совмещал в себе и прихожую, и кухню. Дальше спальня, шкаф в ней лакированный, кровать с пружинным матрасом, письменный стол, стул. Стены свежевыбеленные, полы также недавно красили, но вид у комнаты все равно сиротливый. И гулкое эхо в ней, как бывает в помещении, лишенном души.
Судя по длинному ряду гвоздиков, набитых на стене, на ней раньше висел ковер, на полу, похоже, лежал палас, со стола все убрано, в шкафу только стопка белья и какие-то старые куртки, плащи, которые и носить уже не прилично, а вот выбросить, видимо, жалко. Не так давно в окне стоял кондиционер, но его уже нет, проем под него наспех заделан фанерой. Даже занавески с окна сняты.
– Матрас хороший, кровать крепкая, – сказал Маслюк, похлопав по деревянной спинке кровати. – Я сам иногда, бывало, прилягу.
– Ну да, – усмехнулся Родион.
Хорошо Маслюк устроился, и комната отдыха у него здесь, и приусадебный участок, вино, шашлыки. А комнату он благоустроил, и ремонт сделал, и кондиционер поставил, но его время закончилось, и преемнику досталась только казенная мебель. Даже белье и то из каких-то армейских складов, потемневшее от беспощадных стирок. Впрочем, жаловаться Родион и не думал. Хорошо, Маслюк штукатурку с побелкой со стен не содрал, и на том спасибо.
– Буду осваиваться, – кивнул он. И, немного подумав, спросил: – Машину куда можно поставить?
– Машину? – цокнув языком, переспросил Маслюк. – А машину можно припарковать у ворот.
– Люди там ходят. И по ночам тоже. Поцарапают.
Машина у Родиона старая, а перекрашена она недавно, даже царапины еще не успели появиться. Но появятся. Полицейских в народе не все любят, а станица, судя по всему, не маленькая, в такой семье обязательно найдется урод, который захочет блеснуть своей глупостью, в лучшем случае колеса спустят, а в худшем, и угнать могут.
– А что люди? Народ у нас спокойный! А если вдруг, казачкам скажешь, они враз подлеца отыщут.
– Казачкам?
– А дружина, добровольные помощники, куда без них? Сам-то ты, конечно, не казак…
– Это плохо?
– Да нет… Плохо, если ты здесь временно, если душа не лежит. Люди все видят, их не обманешь, как ты к ним, так и они к тебе, такая вот у нас тут юриспруденция, – усмехнулся Маслюк.
– Ну что ж, людей обманывать не буду, – невесело сказал Родион.
Он не искал легких путей, за спинами товарищей не прятался, всегда старался находиться на острие событий, но его дело серьезных преступников ловить, бандитов и убийц. К своим тридцати четырем годам Родион кое-чего достиг по карьерной части, не так давно возглавил отделение по борьбе с организованными преступными формированиями общеуголовной направленности в составе оперативно-разыскной части. В следующем году мог бы стать подполковником, но из-за какого-то ублюдка в погонах вернулся к капитанскому званию. Его место там, в Москве, на переднем крае борьбы с преступностью, но раз уж так вышло и он здесь оказался, то и в ссылке он должен служить с полной отдачей сил, да по-другому у него, пожалуй, и не получится.