Горячая земля
Шрифт:
— И будут! Раз Дружинин говорит, значит будут, — кивнула головой пассажирка.
— Конечно, будут, — тоном, не допускающим сомнений, подтвердил Темген. — Он что решит — всегда сделает.
Люся с интересом посматривала на молодого шофера. В этих краях она еще не бывала, чукчей видеть близко ей не приходилось. Темген с его бронзовым, чуть красноватым оттенком кожи казался ей индейцем.
— Скажите, вы из Америки? — спросила она осторожно, так как задать вопрос прямо ей почему-то показалось неудобным.
— Нет. С Чукотки, из Рыбачьего поселка, — ответил
Темген вовсе не был похож на индейца, как показалось Люсе. Все дело было в купанье. Стремясь стать сильным человеком, он продолжал закалять свое тело. Он выкупался в ледяной воде бухты перед самым прилетом самолета и едва успел привести себя в порядок, чтобы встретить приезжую. После купанья его кожа горела, он все еще не мог согреться, но был весьма горд собой…
До сих пор Люся знала Остров Черного Камня только по бесчисленным фотографиям, картам и чертежам. Вид настоящего острова, уже покрытого снегом в горах и подернувшегося желтыми красками осени внизу, до такой степени захватил ее, что она не заметила, как машина подошла к дому Дружинина.
— Люся!
Она спохватилась только тогда, когда машина остановилась у крыльца и на нем появилась выбежавшая с распростертыми объятиями Вера Петрова. Вслед за Верой выскочил и с лаем бросился к машине Камус, а за ним появился Задорожный.
Темген сдал пассажирку сияющей от радости Вере, вручил ее портфель и чемоданчик Задорожному и поехал в гараж.
Глава четырнадцатая
Подслушанный разговор
Дружинин вернулся из шахты, когда уже стемнело. Уставшая с дороги Люся спала на диване в соседней комнате. Вера уехала на шахту: положение там было очень напряженное. Люся осталась на попечении Задорожного.
Дружинин не был дома двое суток. Он спал за это время не больше трех часов, — температура в шахте неуклонно повышалась, борьба с горячим слоем становилась все ожесточенней. Только добравшись домой, он почувствовал, как устал за эти двое суток.
Ему не терпелось узнать, как обстоят дела в Москве. Однако он не решился будить Люсю и направился к себе в кабинет, чтобы передохнуть, пока она проснется.
Едва он опустился в кресло как раздались мелодичные гудки радиоустановки. Дружинин вскочил, осторожно прикрыл дверь в комнату, где спала Люся, и поспешил к экрану.
Щелкнули переключатели, и на часто мигавшем экране возникло спокойное лицо Казакова. Увидев Дружинина, он сделал приветственный жест.
— Здравствуй, генерал подземных войск! Как идут боевые операции? — улыбнулся он.
— С переменным успехом. Наши части, преодолевая ожесточенное сопротивление противника, продвигаются вперед. Передовые отряды закрепились на высоте, то бишь, глубине, пять тысяч четыреста тридцать. Противник бросает большие силы для укрепления своих позиций, но продвижение наших частей продолжается, — в тон Казакову ответил Дружинин.
— Молодец, рапортуешь по правилам, — усмехнулся Казаков. — Ну, что там у тебя горит, рассказывай…
Дружинин коротко изложил суть дела и попросил Казакова использовать свое влияние, чтобы вопрос о кредитах был решен сразу после выводов Академии наук.
— Это необходимо, чтобы строители могли спокойно работать дальше, — сказал он в заключение, — Вполне возможно, что в этом случае удастся в течение одного года закончить основные работы на шахте ведь до проектной глубины остается всего около двух с половиной километров, а фактически придется пройти много меньше, ведь температура нарастает гораздо быстрее, чем предполагалось.
Казаков слушал Дружинина и делал заметки в блокноте.
— Я все это знаю. Климова рассказывала. — Казаков кивнул головой. — Но на мою помощь не рассчитывай, — добавил он с улыбкой: — Уже поздно…
— Но почему же? — воскликнул Дружинин. — Вы всегда были сторонником идеи использования внутреннего тепла земли. Я полечу в Москву и сумею отстоять свои позиции… Брошу все — ведь дело под угрозой.
Казаков покачал головой и развел руками, показывая, что он не в состоянии помочь Дружинину.
— Поздно, Дружинин, поздно. Академия наук вчерa вечером приняла решение.
— Какое же?
— Она целиком стала на твою сторону. Шелонский и даже Хургин были за тебя. Зачем же тебе еще моя помощь? — засмеялся Казаков, чрезвычайно довольный впечатлением, которое произвели его слова на Дружинина.
Дружинин просиял.
— Они не могли не согласиться с моими расчетами. Спасибо за добрую весть! Вот уж порадовали, так порадовали!
В это время дверь позади Дружинина открылась, и в комнату ворвался Камус, который, видимо, услышал голос хозяина.
Вслед за ним показалась в дверях проснувшаяся Люся. Она тихо вошла и села у двери, не желая мешать важному разговору.
— Э, нет! — запротестовал Казаков. — Спасибо ты скажешь Климовой. Если бы не она, дело затянулось бы еще на три месяца, и год бы у вас пропал…
При этих словах Люся сделала движение, чтобы подняться и уйти, но тут перед ней предстал Камус и грозно оскалил зубы.
Эта чужая женщина, которая забралась в кабинет хозяина, доверия ему не внушала: раз села, пусть сидит, без хозяина он ее отсюда не выпустит. Люсе пришлось волей-неволей остаться на месте.
— Рассказывай, как там мои тяжелые элементы, — продолжал Казаков. — От меня благодарностью не отделаешься. Думаешь, даром о тебе беспокоюсь?
— Рассказывать особенно нечего, — ответил Дружинин. — Ваших тяжелых элементов более чем достаточно, от них прямо житья нет. Ha днях вошли в слой сплошной радиоактивности. Порода очень плотная и настолько горячая, что не хватает никакого охлаждения: в забое температура доходит до шестидесяти. Кроме того, сюрпризы в виде выбросов раскаленных радиоактивных газов — приходится дрожать за каждого человека, находящегося в забое. Но делать нечего: придумываем разные вещи, чтобы итти дальше, и двигаемся вглубь… Есть новые интересные образцы, которые случайно раздобыл Ключников. Я пришлю их вам вместе с результатами последних анализов, — продолжал Дружинин, не подозревая, что происходит за его спиной.