Горячее лето 42-го

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Товарищ генерал, как у вас с топливом?

Тот общался с сыном, крепким парнем, старшим лейтенантом, на ЛаГГе воевал (теперь их нужно вернуть в госпиталь, чтобы признали годными и вернули в строй, это они и обсуждали), когда я подошел. Он обернулся и, подумав, сообщил:

– Плохо с топливом, мы бы смогли долететь до аэродрома, где мой истребительный полк дислоцировался, но они уже сменили место стоянки. Да и что там полк, сгорел в боях, семь машин осталось, латаных-перелатаных.

– У меня есть топливо, в канистрах авиационный бензин для танков. Он вам подойдет?

– Не совсем то, что нужно, но если мешать с тем, что в баках, то думаю – хватит.

– Отлично. Сколько нужно?

– А сколько есть?

– Сколько попросите, столько и дам.

– Давай двенадцать канистр, – что-то мысленно подсчитав, велел тот.

Вскочил на танк, внутри пахло свежей кровью, это нормально, вон, после излечения бойцов четыреста одиннадцатой стрелковой дивизии внутри танков все было забрызгано кровью, лужи плескались на дне, сгустки подсохших потеков. В общем, мрак. Я стал покупать канистры с

бензином и ставить на корме, пока там не оказалось двенадцать. Генерал кликнул излеченных, несколько поднялось на крылья, им подавали канистры, и они заливали бензин в баки. Как я понял, летчиков среди привезенных генералом ранбольных было не так и много, семеро. Остальные танкисты и командиры разных родов войск, а вот бойцов не было, ниже младшего лейтенанта никого. Значит, генералу все же пришлось делать выбор. Сомневаюсь, что в госпитале были одни только командиры увечные. С другой стороны, я его понимал и уважал, это его выбор, он его сделал и исполнил, и получил то, что хотел. Живого и целого сына. Остальные для него бонус, приятно, но не более. Все ради сына. А пока шла заправка, я попросил генерала отойти, и мы стали прогуливаться в стороне:

– Товарищ генерал, вчера днем я уничтожил два аэродрома, штурмовики с разведчиками и бомбардировщики с истребителями. Так что на этом участке фронта должно некоторое время быть снижение активности вражеской авиации. Брешь, конечно, они быстро закроют, вот я насчет этого и хочу поговорить. Атаковать танками аэродром проблем нет, опыт у меня большой. Я уничтожаю личный состав, без специалистов самолеты в воздух не поднять, так что при атаке обычно техника у меня на втором месте. Вот и предлагаю вам договориться о связи, я сообщу координаты после захвата аэродрома, и что есть в трофеях, а вы присылаете своих людей, тех же безлошадных летчиков, и они перегонят трофеи к вам. Воздухом. Как вы на это смотрите?

– Крайне положительно. Честно скажу, от корпуса мало что осталось. Это секретная информация, но сообщу, едва ли наберется больше пяти десятков машин разных типов во всех полках. Так что ждет мой корпус расформирование.

– Отлично. Этим днем я планирую уничтожить немецкий моторизованный батальон, он тут в тридцати километрах на ночь встал, а следующей ночью, то есть меньше чем через сутки, ожидайте меня на канале, обговорим каком. Также обговорим кодовые слова, чтобы было понятно, что захватил и сколько летчиков нужно. Надеюсь, с немецкой техникой разберутся, смогут поднять в воздух?

– Разберутся. Я безлошадных в тыл еще не отправил, была надежда на новые машины, но мне уже намекнули, что нет их.

– Тогда идем к карте, на немецких стоят отметки, где аэродромы, выберем, заодно покажу, какие уничтожил.

– Добро, лейтенант.

Я на корме танка расстелил карты и, подсвечивая фонариком, описал, как захватил и уничтожил. Карты я подарил генералу, они имели множество отметок, с обозначением немецких частей с опозданием в сутки. Пусть многое уже наверняка поменялось, все же те наступали, а наши отходили, но все равно ценность та имела. Также выяснилось, что Лазареву нужны истребители, специализированные разведчики и штурмовики, именно в такой последовательности. От бомбардировщиков тоже не откажется, но штурмовики нужны больше для штурмовки немецких колонн. С бензином проблемы, то, что захватят у немцев – это мизер, но он собирался потрясти тылы, добудет, главное, чтобы я сдержал обещание. Так как мне было известно, какие типы самолетов и где дислоцируются, то Лазарев выбрал для захвата первый аэродром, он находился в двухстах километрах от нашего местоположения, и там должно быть больше восьмидесяти «лаптежников». А генерал эти самолеты уважал, на данный момент они соответствовали своим боевым качества, хотя и начали уже устаревать. Ну и второй аэродром с истребителями, три десятка, целый полк. Там же дислоцировалась группа воздушной разведки. Вот сколько машин у немцев – неизвестно. Дальше мы обговорили, какой канал будет, и кодовые слова, написав на двух листах. Меня одно радовало. Генерал не спрашивал, как я отсюда доберусь до нужного аэродрома, сказал сделаю, значит, так и будет. В мои возможности явно верил. А когда закончили, то я купил в магазине пистолеты, американские «Кольты 1911» с ремнями, подсумками под запасные магазины, кобурами, и одарил всех, кого генерал привез, включая его самого. Ну и Корнею подарил, чтобы обделенным себя не чувствовал. К каждому пистолету по две сотни патронов в пачках. Люблю крупные калибры, это, видимо, профессиональная деформация как у танкиста, оттого «кольт» и жаловал. Сам генерал, перед тем как уйти в салон самолета, обнял меня и сказал:

– Спасибо за сына и парней. Ты ведь моего сына второй раз спасаешь. В плену он был, в минском лагере, а ты его тогда освободил. Он после твоей гибели поклялся мстить немцам, восемнадцать сбитых у него, официально подтвержденных, перед ранением успел Звезду Героя получить.

– На то мы и братья-славяне, чтобы друг другу помогать, – ответил я.

Тот, еще раз крепко обняв меня, направился в кабину самолета, а сын генерала, пожал мне руку, обнял и тоже ушел. Вскоре самолет улетел. Вот только с нами пятеро осталось. Обратно был такой перегруз, что самолет мог не подняться, за ними генерал обещал утром прислать самолет. Мы их отвели в село, выделили дом, а сами стали собираться, сельчане на моих танках десантом пойдут. Генерал, возможно специально, оставил танкистов, так что они рвались в бой. Подумав, я поговорил с Корнеем, и мы решили их брать, мол, лишние руки пригодятся, тем более все умели водить, да и немецкую технику знали, трофеи брали. То, что мои танки на дистанционном управлении и их умения мне не нужны, я уже объяснил, удивил, но они приняли, десантом будут.

Так что я купил в магазине пять пар сапог нужных размеров, исподнее, танковые комбинезоны, шлемофоны и пять автоматов ППШ с боеприпасами. Ну и вещмешки для вещей. Они быстро переоделись и уже смотрелись настоящими танкистами. Танки стояли в ряд на улице у забора. Свой ИС я туда же поставил. Дальше быстро попрощался с Машей и на память о себе подарил две пары трофейных часов. Все что было. Она осталась в селе. Не одна, еще двоих Корней оставил, чтобы присмотрели за хозяйством, а мы покатили к месту будущей засады, десант вполне комфортно чувствовал себя на броне танков. Кстати, машинный двор Корней не уничтожил, хотя, если потребуется, сделают, все готово. Дело в том, что несколько дорогих и ценных станков осталось, некуда грузить было, а он, помня о трофеях, решил вывезти. Если не получится, уничтожит, но а вдруг смогут? С командирами танкистами тоже проблем не было. Старший – по званию майор, остальные два капитана, старлей и младший лейтенант, все горели в танках, и им были вынуждены ампутировать кому ноги, кому руки. Обгоревшие все в шрамах, а сейчас все на месте. Проблема с самолетом. Прилетит к селу, а их нет, а ведь им обязательно нужно показаться в госпитале, пройти медкомиссию, получить документы и назначение в часть, а сейчас для них по сути партизанщина. Одна надежда, что те, кто в селе остался, объяснят летчику, где мы.

Майор и капитаны брать командование на себя не спешили, да и не собирались, по сути. Техника им неизвестная, хотя и поразившая своим видом, как управлять не знают, тут нужна специальная подготовка, то, что в китайце находится пункт управления и я полгода учился, уже объяснил, так что они сразу поняли, что им ничего не светит.

До места засады мы добрались как раз, когда светать начало. Танки реально дубовые, побыстрее бы модернизировать, а то и управление, и прицелы, все хреновое. У китайца модернизирована ходовая и двигатель, на этом все, но уже чувствовалось, что пошустрее, у немца только ходовая, остальные пока не модернизированы, и то, что я расстрелял девять мотоциклетов у села, ничего не значило, баллов было мизер. Прибыв на место, тут был длинный овраг, я раскидал танки. Так как управлять ими мог на семьсот метров в разные стороны, то по факту теперь держал дорогу в полтора километра. Сам я в китайце сидел, мой ИС в ста метрах справа, японец в шестистах пятидесяти, тоже справа, а немец – в шестистах пятидесяти слева. Десант у каждого танка, по трое, копали окопы на краю оврага. Я незаметно, отойдя, вызвал и пятую машину, нанеся тактические знаки, красные звезды, это была арта французского производства, пятый уровень. С помощью нее на дорогу и поглядывал. Сверху в режиме наведения. Для того она мне и нужна, воздушная разведка, хе-хе.

Я уже сообщил, что разведка пока о немцах молчит, далеко они. Когда завтрак наступил, весь десант и танкисты у моего танка собрались, и мы поснедали, что с собой взяли. Тут как раз я отметил, что на границе тактической карты, в пяти километрах от нас, немцы появились, двигаются по дороге. С помощью арты посмотрел. Они те, кто нужен. И что вы думаете? Именно в этот момент послышалось гудение мотора, и я обнаружил одномоторный моноплан, небольшой самолет, судя по иллюминаторам, явно транспортный или пассажирский. И покрутившись над нами, тот сел. Да, танкисты чертыхались, но с моего разрешения забрав все, что я им выдал, свои больничные пижамы хранили в вещмешках, они улетели. Пилот сказал, что возвращаться за ними не будет, мол, у него приказ доставить их на аэродром у Сталинграда. Самолет семиместный, всем хватило мест. Мне даже приказать пришлось, чтобы улетали, они не хотели, но приказ выполнили и поспешили убраться, чтобы не демаскировать позицию. Хотя немцы явно заметили самолет, дозор, что двигался впереди, остановился и рассматривал транспортник в бинокли. Я с помощью арты сверху все отлично видел. И стали дальше ждать. Колонна приближалась, я сверху изучал, с чем мне придется столкнуться.

У таких моторизованных батальонов обычно своих танков нет, придают, броневики пушечные есть, а танков нет. Однако у этого батальона они были, причем не немецкие, а вполне советские «тридцатьчетверки», уже покрашенные в серый цвет и имеющие большие кресты на башнях и лобовой броне, видимо, чтобы свои не постреляли. Все четыре машины двигались впереди, за ними бронетранспортеры, грузовики пушки буксировали, две полевые кухни я заметил в конце. Обе наши, советские, немцы свои лошадьми буксируют, так что такие трофеи немцы ценили. Зениток засек шесть штук, небольшие автоматы. В общем, полнокровный батальон под восемь сотен солдат и офицеров. Батарею гаубиц я тоже приметил. Уверен, в машинах и минометы есть. Мотоциклов два десятка. Однако в колонне их с десяток, в передовом дозоре шесть и несколько замыкающих, остальные сведены в небольшие группы, вроде той, что мы у села взяли, и отправлены в разные стороны на разведку и поиск удобной дороги для батальона. Заодно отлавливали окруженцев.

Когда доползли до нашей позиции, а двигались вполне ходко, держа общую скорость колонны тридцать, а нередко и тридцать пять километров в час. Особо мы не высовывались, да и сельчанам не давал, чтобы не демаскировать позиции, от оврага до дороги было метров триста. И вот когда передовой дозор проскочил дальше и до японца дошли танки, то все четыре танка, ревя моторами от натуги, не спеша выбрались из оврага, благо тут покатый склон, явно изрядно напугав противника, и громыхнули пушками. Японец разметал осколочным снарядом мотоциклистов, не хватало еще, чтобы те погнали дальше и ворвались в село, там силы небольшие, два бойца с ППШ, и все. Десант, устроившись в окопчиках, уже щелкал из СВТ, ведя прицельный огонь, расчет ПТР установил ружье на сошки и грохнул выстрелом. Я заметил, куда попали. В борт советского броневика БА-10М. Их два было в колонне, еще три пушечных – уже немецкие.