Горячие точки на сердце
Шрифт:
Она подошла, положила руку на спинку стула:
— Разрешите?
— Здесь свободно, — буркнул мужчина, не поднимая взгляда.
Это был Сергей Завитушный. На душе было мерзко. Сегодня утром он поссорился с Матейченковым. Сергей настаивал, требовал, умолял, чтобы полпред взял себе наконец приличную охрану. В городе неспокойно, резко возросло количество бандитских нападений, а главное — среди групп боевиков появилось заметное оживление. Завитушный был уверен — это связано с приездом в Карачаево-Черкесию нового полпреда президента России.
Иван Иванович по обыкновению отшучивался, говорил, что он заговорен от пуль, что он верит в расторопность своего помощника Завитушного. И что в конце концов ему нечего бояться на своей собственной российской земле.
— Пропадешь ни за понюшку табаку! — с сердцем произнес под конец Сергей Сергеевич. — Что я потом скажу супруге твоей, садовая ты голова!..
Матейченков отправился в дом правительства, где у него накопилось несколько важных дел, а Завитушный отправился на митинг.
И вот он сидел в дымной забегаловке, один, и на душе кошки скребли. По этому случаю он заказал бутылку вина, справедливо рассудив, что местное вино в любом случае лучше местной «минеральной воды», почерпнутой черт знает из какого мутного источника.
Он сосредоточенно размышлял, как теперь строить отношения, как теперь общаться с шефом, и тут к его досаде, нарушив размышления, за его столик подсела какая-то бабенка. Судя по тому, что подошла сама и была одна, гражданка совершенно определенного пошиба.
Мельком бросив на нее взгляд, Завитушный припомнил украинскую поговорку: «К нашему берегу ничего доброго не пристанет, — либо гивно, либо щепка». Тот самый случай, подумал он, усмехнувшись.
Впрочем, подсевшая «щепка» не проявила к нему особого интереса. Та сделала подошедшему хозяину заказ и принялась внимательно изучать потолок.
Невнимание гостьи к его особе несколько укололо самолюбие Сергея. И добро бы барышня была ничего, а то так себе, кошка драная.
— Напрасно вы взяли «минеральную воду», — нарушил он молчание. — Она в лучшем случае из водопровода, — нарушил он молчание. — Могу предложить вам местного вина, — кивнул он на бутылку.
— Спасибо, я не пью, — отрезала девушка, и это была святая правда.
Сергей раздумал пока пить, более внимательно посмотрел на свою визави. Внешность была не ахти, во всяком случае, не в его вкусе. Ввалившиеся щеки, какой-то чахоточный румянец на щеках… Но что-то привлекало внимание. Быть может, какой-то негасимый огонек в глазах, который она все время старалась как бы пригасить.
Вроде знакомое лицо… Ну конечно, он мельком видел это лицо на центральной площади, на митинге. Что бы там ни было, нельзя не согласиться, что это странное место для проститутки.
Однако и Завитушному не могло прийти в голову, что случайно присевшая к его столу девушка узнала его, того самого подтянутого мужчину, который всегда на митинге ее «клиента», как она мысленно называла генерала Матейченкова. И она решила узнать какие-нибудь подробности о том, когда завтра собиралась уничтожить. Нет, лично ее эти детали мало интересовали, и она хотела сделать это на случай, если Бен Дален станет расспрашивать ее об этом.
Между тем хозяин, нацепивший на себя белый передник, принес женщине заказ, и она принялась за еду. Завитушный, налив себе вина и галантно произнес, обращаясь к соседке по столу:
— Ваше здоровье.
Она ответила:
— Один мудрец сказал: мы пьем за здоровье других и гробим собственное.
— Дурак он был, этот ваш мудрец, — ответил Сергей и хлопнул стакан.
— Знаете, а я вас видела на митинге, — решила признаться молодая женщина.
— Неужели? — деланно удивился Завитушный.
— Да, и вы были все время с каким-то усатым дяденькой.
— Был, был, не отрицаю! — сказал Сергей и подлил себе в стакан. — Мы с ним сотрудники, вместе работаем, — пояснил он. Как у вас, русских, говорят: куда конь с копытом, туда и рак с клешней.
— Я не русская, — произнесла она. — Да и вы, насколько я понимаю, тоже.
— А вы наблюдательны.
— Вот скажите: вам, черкесу, не обидно, что русские угнетают ваш народ? — понизив голос, произнесла она, хотя из-за шума, царящего в духане, ее и так, кроме Сергея, никто не слышал, да и тому прищлось напрягаться. — Вот вы дружите с русским, а ваш народ вам этого не простит.
— Не, знаю, может русские принесли вам обиду, нельзя обо всех судить одинаково… Русские разные, как и любой другой народ.
— Разные… Вы только посмотрите, как эти разные всегда разевали рот на чужие земли. То Крым зацапали, то кусок Польши, то Сибирь, то среднюю Азию…то вас, кавказцев… Житья от них нет! — заключила она.
— Не знаю, моей республике они принесли только добро, — произнес Сергей, несколько удивленный горячностью своей собеседницы.
Неприметно наступили сумерки, хозяин зажег на каждом столике свечу. В городе не было электричества, говорили, что это боевики бесчинствуют.
Женщина говорила по-русски с акцентом, только он нег определить, с каким. Он спросил у нее, кто она по национальности, но та ответила, что это к делу никак не относится.
Кто она может быть? — размышлял Завитушный. — Явно не из «легкой кавалерии». И храбрая на язык… Может, к боевикам принадлежит каким-то боком, связная либо террористка? Очень может быть, те постоянно вербуют своих сторонников среди местного населения. На язык не сдержана? Ну, во-первых все бабы таковы. Во-вторых, возможно, кто-то из русских ее сильно обидел.
Женщина доела свой шашлык, расплатилась и ушла, не попрощавшись.
Повинуясь внезапному импульсу, Завитушный немного выждал и, оставив недопитое вино, вышел вслед за ней в глухую звездную ночь. Нет, никоим образом он не собирался преследовать ее. Может, просто посмотреть, где она живет, эта весьма экстравагантная особа.
Женщина шла быстро, не оглядываясь. Видимо, она хорошо знала если не город, то по крайней мере эту его часть. Каблучки звонко цокали по брусчатке, которой была выложена центральная улица.