Горячие точки
Шрифт:
– Товарищ командир! Сейчас мы устраним все неполадки! – заверил меня ужом вывернувшийся из столпившихся солдат сержант.
Я злобно посмотрел на него и прошипел:
– А ну, быстро ремонтируй рацию, гад вонючий!
– Есть, товарищ командир!
Сержант мухой юркнул в БТР и прокричал весело изнутри:
– Через две минуты все будет готово! Здесь просто контакты отошли или окислились! Я мигом, товарищ командир!
Действительно, минут через пять рация заработала. Я связался со старшим колонны и доложил о поломке.
За нами прислали БТР с офицером-механиком.
– Ну что?
– Хана! – коротко ответил механик. – Все машины – старье! Свой ресурс они уже отходили дважды... Будем тянуть на тросе. Ваша машина – уже четвертая.
Все семьдесят с лишним километров от Баграма до Кабула мы ехали на буксире, на гибком тросе. Колона двигалась черепашьим шагом. Треть машин вышла из строя, и их тащили на буксирах чудом еще не заглохшие остальные. Если кто не знает, что такое ехать в буксируемом на гибком тросе заглохшем БТРе, я скажу коротко: не приведи Бог! Резкие рывки, от которых кажется, что вот-вот отвалится голова, неожиданные остановки, снова рывки. А кроме того – пронизывающий до костей холод. Двигатель не работал, печка, естественно, не включалась... И так около четырех часов!
А если бы все-таки настояли на том идиотском плане с ночным марш-броском и последующим вступлением в бой? Удивительно, как будто люди живут на другой планете и в другом измерении!
Но всему бывает конец. Наступил конец и этому мучению. Мы въехали в Кабул со стороны северного КПП. Тут колонна в очередной раз остановилась.
Я высунулся из люка и вдруг заметил, что на броне соседнего БТРа сидит весь его экипаж, более того, они весело переговариваются с афганскими солдатами, стоящими у КПП!
– Ну-ка, послушай, о чем они говорят! – приказал я своему сержанту. Тот высунулся из люка, пару минут вслушивался, потом доложил:
– Товарищ командир, афганцы спрашивают, кто мы такие и откуда едем, а наши отвечают, что мы из Союза. из Чирчика, который под Ташкентом... что мы едем из Баграма и будем жить в Кабуле.
– На каком языке они говорят? На дари, что ли? – спросил я.
– Нет, на таджикском... Афганцы говорят, что они тоже по национальности таджики, земляки, значит, зовут чай пить...
Так. Вся конспирация и все предосторожности – к чертовой матери! Ведь инструктировали же этих ослов: в контакт с местными не вступать ни в коем случае! И вот тебе.
– Вызови мне по рации старшего колонны! – раздраженно сказал я. – Да поживей, что уши развесил! Давай сюда! – я взял микрофон и сообщил старшему о несанкционированных контактах наших «мусульман» с местными:
– Надо срочно пресечь! Надо передать по всем машинам, чтобы никто не высовывался наружу! Как поняли? Прием!
– Вас понял! Спасибо! Я им, засранцам, покажу небо в алмазах! Конец связи, – ответил комбат – старший колонны.
В витиеватых матерных выражениях комбат так доходчиво объяснил нежелательность контактов с местным населением и военнослужащими, что солдат с брони как ветром сдуло.
Однако позже, уже в городе, к нам в колонну затесались две или три автомашины с местными номерами. Судя
Меня снова кольнуло дурное предчувствие. Как тогда, летом во время мятежа в крепости Бала-Хисар, я подумал, что с этими ребятами много не навоюешь: продадут с потрохами!
А между тем колонна начала петлять по кабульским улицам. Вот мы поехали в сторону микрорайона. Здесь от колонны отделилась группа десантных «бээмдэшек» и скрылась за поворотом. Они до поры до времени будут прятаться где-то здесь, на каком-то нашем объекте. Вот мы повернули к дороге на крепость Бала-Хисар. И снова от нас откололось несколько бронеединиц.
Мы подъезжали к стоящему на юго-западной окраине Кабула Дворцу, который совсем недавно Амин избрал своей резиденцией. Где-то здесь нам выделено место, где мы – по легенде – советский батальон охраны, будем базироваться якобы для обеспечения безопасности Хафизуллы Амина, главы и лидера Афганистана.
Мы медленно проехали КПП Дворца. Нас встречали гвардейцы, которые группой (человек шесть-семь) стояли у ворот КПП. Рядом, с правой стороны, виднелись караульные помещения.
Разминая затекшие ноги, я спрыгнул на землю. Осмотрелся. В свете фар были видны какие-то недостроенные двухэтажные здания из красного кирпича. Оказалось, что именно там мы и будем базироваться. Стали разгружаться. Солдаты таскали с грузовиков в здание разобранные двухъярусные железные койки, матрасы.
Комбат выставил боевое охранение: по близлежащим холмам запустили парные патрули, расставили несколько БМП и БТРов.
Часа через два наша группа кое-как разместилась на первом этаже недостроенной двухэтажной казармы.
Тяк началась наша жизнь на новом месте – в семистах метрах от предполагаемого объекта захвата – Дворца Амина.
Первым делом мы занавесили пустые глазницы окон и дверей плащ-палатками. Потом, набросив матрасы на панцирные сетки кроватей, мы, не раздеваясь, завалились спать, оставив дежурного, которого договорились менять каждые три часа.
Побудка состоялась через полтора часа.
– Тревога!
Мы моментально вскочили, прихватив оружие, и выскочили во двор. Уже светало. Небо на востоке окрасилось в розовые тона. Было очень холодно. Клочья пожухлой травы на склонах горки были покрыты изморозью.
– Что случилось?
– Пропал парный патруль! – ответил озабоченный Титыч, тараща красные от недосыпа глаза. – Надо быть наготове.
Куда же делся этот парный патруль? Неужто его захватили «ихване»? Откуда они могут здесь появиться? Кругом ведь афганские части стоят!