Горячий декабрь

Райз Тиффани

Он подъехал к заросшему зеленью дому с вывеской от руки «сдается в аренду». Он вышел из машины и безошибочно услышал искрящийся звук сварочной горелки.

Ян знал, что ему стоит вести себя осторожнее, если не хочет получить ожог лица. Он не постучал в дверь, а просто тихо проскользнул внутрь и остался на безопасном расстоянии от рабочего стола Искры. Она сменила платье на рабочие брюки и белую майку. Платье висело на крючке за дверью. Она обернула его в пакет для безопасности.

Пока ждал, когда она заметит его присутствие, мужчина решил оглядеться. Он увидел

литейные формы, которыми она пользовалась, чтобы сделать листья плюща для скульптуры его матери. Она удивила его тем, что смогла сделать своим умом, мышцами и воображением.

Искра, наконец, закончила и поставила горелку на стол. Она подняла козырек шлема и повернулась к нему лицом.

– Что? – спросила она. И все. Одно слово. Что?

– Над чем работаешь?

– Ни над чем, – ответила она.

– Мне показалось, что над чем-то.

– Практикую новую технику, которую увидела в интернете. Я играю с остатками. Весело, когда можно не бояться, что испортишь что-нибудь.

– Ты – единственная женщина из тех, кого я знаю, которая называет практику новых технологий «весельем». Нет, дай поправить. Ты – единственная среди людей любого пола, кто бы так сказал.

– Не моя вина, что ты не знаешь столько же классных людей, сколько я.

Ян сделал шаг вперед. Она не сказала ничего, чтобы остановить его, поэтому он сделал еще шаг.

– Ты хочешь спросить, почему я здесь?

– Нет, – сказала она. – Но я догадываюсь, что ты хочешь сказать.

– Да. Но сначала, тебе понравился мой рождественский подарок тебе?

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что я сказала тебе, что, если ты купишь хоть одну мою скульптуру, я больше не буду с тобой разговаривать, а ты это сделал, потому что так поступают люди, подобные тебе – ты делаешь все, что угодно, потому что можешь, а на остальных тебе плевать.

Ян показала на платье, висящее на крючке за дверью.

– Вот мой рождественский подарок. Я купил для тебя платье у миссис Шайнберг.

– Ты что?

– Я купил это платье. Она даже сделала мне скидку, потому что я пообещал ей сходить с ней в синагогу. Это твой подарок на Рождество от меня. Не скульптура. Мой отец купил скульптуру. Я понятия не имел, что он ее купил и понятия не имел, что она стоит в моей старой спальне, когда отправил тебя наверх. Я был так же, как и ты, шокирован увидеть ее там.

– Твой отец ее купил?

– Ты была права. Его не обрадовало то, что мы встречаемся. Он политик. Имидж для него все, и ты заставила его понервничать. Я это понимаю. Но мой отец хороший парень девяносто девять процентов времени, и, когда я сказал ему съездить и посмотреть твои работы в галерее, он так и сделал. Он увидел скульптуру и влюбился в нее. Он купил ее, чтобы оставить в семье.

Искра скрестила руки на груди, опираясь на рабочий стол.

– Ты сказал ему съездить посмотреть мои работы.

– Я делал тебе рекламу, – сказал Ян. – Я хотел, чтобы он увидел, как ты талантлива. И он увидел. Он сказал, что ему пришлось выйти из зала на несколько минут, когда он заметил, что ты выгравировала мое имя.

– Я сделала

это, потому что знала, что твое имя было выгравировано на груди твоей матери.

– Я уверен, что так и было, – сказал Ян.

– И я знаю, потому что оно выгравировано на моем.

– Искра... – Ян больше не мог говорить.

– Это ранило меня, как никогда, когда я решила, что ты обманул мое доверие, – призналась она. – Я почувствовала себя раненой в самое сердце. Ужасно любить кого-то так, как я тебя. Я искала причину сбежать от этой любви. И ты мне ее дал.

– Вновь хочешь все бросить? – спросил он.

Она кивнула.

– Да. Наверное, мне пора с этим заканчивать.

– Я бы оценил это.

Она опустила руки в карманы. Она казалась маленькой и юной, ранимой.

– Моя мама работала в отеле, когда встретила отца, – начала рассказывать Искра. – Она начинала с уборки мотелей и дошла до пятизвездочного отеля в Сиэттле. Он был из тех, кто останавливается в пятизвездочных отелях.

– Богатый?

Она кивнула.

– И он был тем, кто использует женщин, потому что считает, что весь мир – банкет, а он почетный гость. Я уверена, ты понимаешь.

– К сожалению, очень хорошо.

– Мама связалась с ним, когда узнала, что беременна. Он отказался иметь что-то общее с ней или мной. Он отправил ей чек на десять тысяч долларов с надписью «последний платеж».

– Ублюдок.

– Серьезно. Когда мне было девять, я спросила маму, кем был мой отец, и почему он никогда не приезжал и не звонил. Мама не любит лгать и скрывать правду. Она сказала: «Твой отец считает, что мы недостаточно хороши для него». Мне кажется, у меня в ДНК заложено недоверие к мужчинам с деньгами или властью, а особенно и тем, и другим. И это дерьмово, верно? Принимать старую боль, которая не имеет к тебе никакого отношения?

– У вас и моего отца много общего. Вы оба наказываете себя за то, что не смогли контролировать. Он не был виноват в автомобильной аварии, которая убила мою мать. Ты не заставила отца отвергнуть вас до своего рождения. И все же, спустя десятилетия, вы оба по-прежнему ругаете себя за это. Папа не женится, а ты продолжаешь убегать от меня.

Она потерла руки друг о друга и пожала плечами.

– Я не хочу быть такой, – сказала она.

– Я знаю. Но я люблю тебя. И я не перестану тебя любить. Я буду любить тебя достаточно долго и достаточно сильно, чтобы ты в конечном итоге поняла, что я не из плохих парней. Я понимаю, это может занять время, но тебя стоит ждать.

– Ты злишься на меня? – спросила она.

– Из-за чего? Что сделала то, что обещала?

– Я сделала поспешные выводы. Я должна была поговорить с тобой, а не убежать.

– Я должен был поговорить с тобой, прежде чем расстаться. Поэтому я не могу обвинять тебя в том, что ты сделала то же самое, что и я. Я просто рад, что ты больше не приварила гайки к моему бамперу.

– Откуда ты знаешь, что я этого не сделала? – спросила она.

– О, Боже, правда? – Он поморщился. Искра засмеялась, и это был самый приятный звук, который он слышал за всю ночь.