Горячий ключ
Шрифт:
— Ты что? — спросил он, пораженный таким неожиданным и явно профессиональным броском. — Очумела?
Ольга поставила ему ногу на грудь и слегка придавила.
— Послушай, Таранцев, если я немного расслабилась и сказала чуть больше, чем положено, это не значит, что я позволю тебе какие-то вольности. Да, я — вдова, но не шлюха и умею постоять за себя.
Она отошла в сторону и присела на камень, с явной насмешкой наблюдая за тем, как он поднимается с земли, потирая ушибленный локоть. Наконец Артем устроился на камне поодаль и, не глядя
— Помочь? — Женский голос звучал язвительно, и Артем заметил, что она едва сдерживает смех.
— Какая ты, к черту, тренер по художественной гимнастике, наверняка каратистка или дзюдоистка, — сказал он сердито, стараясь скрыть смущение.
— Ты мне льстишь, Таранцев, — сказала она весело и подала ему руку. — Мир?
— Мир! — Он слегка сжал ее ладонь. — Почему ты стала звать меня по фамилии? Я ведь сказал уже: я — Артем. Просто Артем.
— Во-первых, хоть ты и Артем, но далеко не так прост, как пытаешься казаться, а потом, мне нравится твоя фамилия. Таранцев, — произнесла она слегка нараспев. — Таран. Неплохо звучит, а?
Артем усмехнулся:
— К слову, в армии меня звали Таранью, а это звучит менее романтично.
— А я знаю почему. — Она коснулась его щеки ладонью, провела сверху вниз, почти погладила. — Потому что ты худой и смуглый, словно на солнце закопченный. — И тихо добавила:
— И колючий.
Артем судорожно перевел дух и отвел ее руку от лица.
— Пора идти. — Он старался не смотреть ей в глаза, понимая, что может опять сорваться, и тогда им не уйти отсюда до утра. — Уже темнеет. Пойду проверю, как там Дима, а ты возвращайся в лагерь.
— Есть, товарищ полковник! — Она лихо козырнула и пошла вниз по тропинке. На повороте оглянулась, и только зубы блеснули в надвигающихся сумерках. — А ты классно целуешься, Таранцев, правда, я не вру. — И, засмеявшись, скрылась среди камней.
А он стоял некоторое время без движения, смотрел ей вслед и никак не мог понять, почему вдруг так тревожно забилось его сердце. И наконец понял: ни единая душа в этой дыре, даже Пашка, не знали, что в прошлой своей жизни он был полковником.
Глава 13
Пока Шевцов рылся в металлическом хламе, Каширский сидел, с клекотом посасывая свою пустую трубку и задумчиво взирая на стену лесистых гор на западе. Сердце его колотилось от быстрого подъема, он слегка задыхался, но вес равно чувствовал себя несравненно лучше, чем в первую ночь в горах. Сейчас профессор почти не думал о сердце, а прокручивал в голове некоторые детали — детали науки убивать без пороха. Он четко представлял себе расстояние, траекторию, проникающую способность снарядов, которые можно будет запустить из оружия, изготовленного в ближайшем времени из металлических пластин и проволоки, и старался совместить мысленно выстроенные графики с имевшимся в наличии материалом.
Каширский посмотрел вверх на остатки деревянных
Шевцов наконец-то выпрямился и показал Каширскому плоскую пружину:
— Это часть автомобильной рессоры. Подойдет?
Каширский взял ее, попытался согнуть и не смог.
Она была слишком упругая.
— Сильная штука, — сказал он. — Сильнее, чем все, что использовалось в средние века. Из нее получится мощное оружие. Пожалуй, даже более мощное, чем мы рассчитывали. Только бы удалось натянуть его.
— Давайте еще раз обдумаем все как следует, прикинем, короче — семь раз отмеряем.
Каширский стал набрасывать чертеж на листке из записной книжки.
— Для легких луков обычно использовали костяные рычаги, но для оружия, которое мы собираемся сделать, это не годится. Тяжелые военные арбалеты натягивали тремя способами — с помощью специальных шкивов, которые во время стрельбы снимались, особого рычага, который назывался «козьей ногой», или воротом с системой блоков, встроенных в арбалет.
Шевцов смотрел на грубые наброски профессора и кивал в такт его объяснениям.
— Нам надо ориентироваться на ворот, — заметил он. — Что-то другое у нас просто не получится. В случае необходимости можно слегка сточить пружину, чтобы ослабить ее. — Он оглянулся. — А где Синяев?
— Понятия не имею, — сказал Каширский, — давайте продолжать.
— Нет, его надо найти, — сердито возразил Шевцов, — его мы поставим на изготовление стрел, это сравнительно нетрудная и не такая ответственная работа.
— Не стрел, а болванок или, вернее, болтов, — педантично поправил его Каширский.
— Все равно, как их называть, просто надо поскорее заняться ими.
Они нашли Синяева в небольшой ложбине, где он разогревал на огне банку тушенки. Нехотя отставив банку, он пошел следом за ними, и они приступили к работе. Каширский с восторгом наблюдал за Шевцовым, который, к его величайшему удивлению, мог из какой-то металлической ерунды сотворить необходимые им детали, к тому же он почти моментально принял его идею, хотя до этого видел арбалеты лишь на картинках. И не только принял, но и внес некоторые предложения и изменения в его чертеж, существенно ускорившие изготовление оружия. Наконец профессор не выдержал и спросил:
— Женя, вы что, всю жизнь занимались изготовлением арбалетов?
Шевцов повернул к нему перепачканное в ржавчине и старой смазке лицо с капельками пота на лбу и висках.
— Пролетарская наследственность. У нас в роду все слесарили. И я до армии ПТУ закончил соответствующего профиля. Вот и получилось, что я и швец, и жнец, и на дуде игрец.
— Дай бог, чтобы музыка хорошая получилась, — улыбнулся Каширский и передал ручку старого точила Синяеву. Они крутили ручку по очереди. Каширский — обливаясь потом и задыхаясь, а Синяев — ругаясь сквозь зубы и проклиная весь белый свет.