Горячо
Шрифт:
Даже если сегодняшний вечер к чему-нибудь приведет. А внутри все трепетно замирает от предчувствия, что да, так и будет.
– Если тебя не устраивает моя знакомая, ты можешь уйти, - стреляю глазами на дверь за его спиной.
Тимур криво ухмыляется и убирает выпавшую прядку мне за ухо. Кончики его пальцев чувственно касаются моего лица.
– Просто скажи, что никогда ничем подобным не занималась, не считая нашего маленького приключения.
– Это важно?
– шепчу, рефлекторно тормозя помутневшим взглядом на его губах, которые так близко от моих, что я чувствую
– Ты будешь моей, поэтому важно, - отвечает глухо.
И я бы вскинулась от подобной самоуверенной наглости, но у меня вдруг совершенно нет на это сил. Тело будто ватное, под гипнозом. Пульс бешено стучит в ушах. И я могу только улыбнуться задрожавшими губами. Потому что...
Потому что я совсем не против такого варианта!
Наверно, Тимур читает это в моих глазах, так как, не дожидаясь слов, обхватывает жесткой ладонью мой подбородок, наклоняется и целует. Сначала легко давит, словно давая мне шанс передумать, и у меня от этого сердце заходится, потому что он ещё ни разу мне такого шанса не давал. А потом глубже - толкая мне язык в рот, сбивая дыхание, вжимая в стену, не давая увернуться. Отвечаю, уплываю, горю. Я даже не понимала, как сильно этого хотела, как ждала.
А сейчас тело будто с ума сходит - так безумно его хочу.
Где-то на заднем фоне охает Миланка. Тараторит что-то про то, что её тут нет, и хлопает входной дверью раньше, чем мы успеваем друг от друга отлипнуть. Впрочем, мы и не пытаемся совсем.
44. Марина
44. Марина
Это не наш первый секс, но всё ощущается непередаваемо по-другому. Совершенно иначе.
В этот раз всё так, как должно было бы быть, встреться мы только сегодня - на интервью. Просто два человека - мужчина и женщина - которые сразу понравились друг другу и не борются с взаимным диким притяжением, не забивая себе голову условностями и предрассудками.
Мне хочется верить, что это так.
Я ощущаю это так.
Меня лихорадит от нетерпения, выпитое вино лишь добавляет беспечного жара в закипающую кровь, руки жадно обнимают, щупают, а с губ слетает хриплый счастливый смех. И мы целуемся, слепо пятясь по коридору в сторону единственной комнаты в моей маленькой квартире.
– Веди куда, - Тимур поднимает голову, обводя обстановку мутным взглядом и прижимая меня ещё крепче к себе.
Так крепко, что я почти повисаю в воздухе, едва доставая пол носочками.
– Туда, - киваю на гостиную, из которой продолжает орать песни телевизор.
Практически заносит меня в комнату. Мажет глазами по интерьеру, задерживаясь на импровизированном пикнике из лотков с суши на ковре и тормозя на застеленной полутораспальной кровати, визуально отгороженной от гостиной зоны деревянными рейками.
– У тебя хорошо, - бормочет рассеянно и снова впивается в мой рот, глубоко толкаясь внутрь языком и мешая нормально дышать.
А мне и не надо. Втягиваю, впитываю его вкус, запах. Ведёт, будто целый ящик, а не три неполных бокала выпила.
Только...
– Подожди, - слабо выкручиваюсь из его медвежьих объятий и дотягиваюсь рукой до выключателя.
Свет гаснет. Остаемся в густом полумраке.
– И телевизор, - подсказывает.
– Ага...
Выпутываюсь окончательно. Ищу пульт, ощущая прожигающий взгляд каждой клеточкой, отчего движения неловкие и словно вязнут в уплотнившейся атмосфере. Наконец нахожу. Щелкаю кнопкой. Остаёмся в звенящей тишине и абсолютной темноте, которые словно поглощают меня полностью, когда Тимур снова крепко сгребает меня в объятия. Закрываю глаза, с радостью отключаю голову. Чувствую. Кайфую от лавиной накативших ощущений. То, как сильно сжимает, как нагло трогает, как целует пошло и горячо.
Когда мы были в доме Жиренко, я отмечала каждую секунду, каждое движение, каждую деталь. Сердце испуганно возбужденно трепыхалось, и я завороженно следила за Тимуром как жертва за играющим с добычей хищником.
Сейчас я фиксирую ничего, кроме водоворота собственных ощущений. Не улавливаю четко момент, когда оказываюсь без футболки и бюстгальтера спиной на кровати. Не понимаю, когда Тимур успевает раздеться сам и нависнуть сверху как раскаленная гора. Во всём теле только и стучит вместо сердечного ритма: быстрей-быстрей- быстрей. Торопимся...
Звук рвущейся фольги, моё белье, рывком стянутое по ногам, тяжесть чужого горячего тела, жаркое дыхание на шее, волоски покалывают нежную кожу на внутренней стороне широко разведенных бедер. И наконец пронзающее ощущение, как он плавным толчком растягивает меня.
Жмурюсь, поджимая пальчики на ногах, выгибаюсь в пояснице, часто дышу. Кровоток словно ошпаривает трепетом, зарождающимся внизу живота. Целуемся, лихорадочно сплетаясь языками и подчиняясь нарастающему ритму. Кожа влажнеет от испарины.
Тимур двигается во мне, и я подаюсь навстречу. Мне так горячо, мир кружится за закрытыми веками. Не хочу открывать. Плаваю в тактильном кайфе, который так ощущается ярче. Наше шумное дыхание оглушает.
Меняем углы, меняем темпы, подстраиваясь друг под друга, пока эта партия идеально не зазвучит...Закидываю ноги ему на бёдра, потом снова опускаю, упираясь скользящими пятками в простынь. Обнимаю за напряженные влажные плечи, царапаю, вытягиваю руки над головой, упираясь ладонями в изголовье. С сохнущих губ уже не дыхание рвется - хриплые стоны. Кровать начинает о стену стучать. И нам в ответ лупят по батарее.
– Блять, - шипит раздраженно Тимур. Но вместо того, чтобы сбавить обороты, только усиливает толчки, подгоняя и меня и себя.
"Бедные соседи" - подумаю я когда-нибудь потом...
А сейчас практически въезжаю макушкой в изголовье кровати от его напора. Тимур подставляет руку, чтобы я не билась головой, кусает мою губу. Выгибаюсь под ним со стоном. В лоне словно жидкий огонь - давит на внутренности, пугает напряжением. И прорвавшись, растекается по венам блаженными судорогами. Обмякаю, не ощущая себя. Тимур сбито влажно дышит мне в висок, догоняя. Толчок в сорванном ритме, ещё, и я чувствую, как он дёргается внутри, кончая. Наваливается сверху, придавливая собой. Мне нечем дышать, но я совершенно не возражаю - охренительно хорошо...