Горящая путевка в ад
Шрифт:
Стас поразился ее покорности, но вида не подал.
— Чтобы все прошло без осложнений, я буду присутствовать на церемонии, как твой личный советник, — королевская кровь давала о себе знать, Эллария легко раздавала приказы. — Без моего ведома даже рта открывать не смей, понял?
Стас сдержанно кивнул.
— Жениха тебе, то есть себе, я выберу сама. Жаль, что не смогу подобрать свадебный наряд, но думаю, с этим и без меня справятся. Может, тебе самому что приглянется, — она заговорщицки подмигнула.
— Эй, погоди, — запротестовал Стас, —
Эллария посмотрела на него, как на умалишенного, и ничего не ответила, но Стас и сам все прекрасно понял.
Наступила тишина. Было слышно только, как метет хвостом по полу лохматый пес, его совершенно не трогала сложившаяся ситуация.
Торжество, несмотря на спешку в его подготовке, проходило с размахом. Огромный зал утопал в цветах, гости в дорогих красивых нарядах не спеша прогуливались в ожидании начала церемонии, попивая вино из серебряных фужеров и о чем-то негромко разговаривая. Слуги бесшумными тенями скользили среди собравшихся, разнося еду и напитки. Зал ровно посередине пересекала красная ковровая дорожка, упирающаяся в возвышение у стены, на котором стояли два трона: для короля и принцессы. Играла спокойная музыка, горели тысячи свечей.
Распахнулась дверь, и в залу вплыл король, поддерживая под руку принцессу, которая спотыкалась почти на каждом шагу, цепляясь острыми мысами туфель за высокий ворс.
— Простите, — шептала она, кланяясь в сторону гостей, — извините.
Дамы с высокими прическами приседали в реверансах и прятали лица за веерами, мужчины сдержанно кивали, приложив к груди правую руку.
Пес, по понятным причинам, не мог участвовать в церемонии, магистр остался с ним. За Филиппом с дочерью следовали королевский советник и высокий молодой человек.
— Будьте осторожны, — поддержал он принцессу под локоток, когда та в очередной раз зацепила дорожку, — хромая жена никому не нужна.
Девушка фыркнула, но ничего не сказала. Король возмущенно повел бровью — ему не нравился этот юноша и его поведение тоже, но ради дочери он согласился потерпеть.
Наконец, дорожка закончилась, и принцесса с облегчением плюхнулась на трон.
— Это место короля, — шепнул ей на ухо молодой человек, не переставая улыбаться и кланяться, словно китайский болванчик, — пересядь немедленно.
— Я боюсь вставать, — сквозь зубы ответила принцесса, — итак чуть ноги себе не переломал.
— Ты хотела сказать "переломала"? — все с тем же оскалом продолжал юноша.
— Конечно, мой милый "советник", — улыбнулась она, — помогайте мне, я принцесса, а вы простолюдин.
Молодой человек незаметно ущипнул принцессу за бочок, отчего та взвизгнула и вскочила с насиженного места. Король готов был провалиться сквозь землю от стыда, но, списав все на нервозность дочери, решил не замечать ее необычного поведения.
— Я рад приветствовать вас, дамы и господа, в моем замке в этот знаменательный не только для меня, но и всего королевства день!
Король говорил, гости отвечали ему одобрительным гулом и жиденькими аплодисментами. Никто и не знал, что происходит сейчас в голове у настоящей принцессы и ее временного заместителя.
— Сегодня моя единственная и горячо любимая дочь Эллария, — на этом месте Филипп запнулся, сглотнув подступившие слезы, — выберет для себя спутника жизни и навсегда покинет отчий дом.
— А чего это я должна покидать такие шикарные апартаменты? — возмутилась принцесса, шепча в ухо своему советнику. — Может, я не хочу съезжать.
— Такова традиция. Если бы у короля родился сын, тогда он стал бы наследником престола, женщина не имеет такого права. Когда у меня, точнее у вас, принцесса, — его лицо скривилось, — родится первый мальчик, он займет трон своего отца — вашего мужа, а если родится второй мальчик, тогда уже он сможет претендовать на престол Арманьяка.
— А если родится девочка и еще одна девочка?
На лице парня вспыхнуло раздражение, и принцесса решила не продолжать расспросы.
За разговором они не заметили, как в зал начали приглашать претендентов, вызывая по одному, как на экзамен.
Тем временем в замок вошел красивый юноша, судя по одежде, принадлежащий к высокому сословию. Юноша, пожалуй, ничем не выделялся среди других знатных гостей, только на бледном худом лице его глаза горели, словно угли, на которые дул ветер, отчего из черных они менялись в огненно-красные.
— Доброго вам вечера, сударь, — не разгибая спины, в поклоне приветствовал его лакей в зеленой ливрее. — Что вам будет угодно? Вы приехали на церемонию? Вы, вероятно, гость?
— Я, вероятно, единственный претендент на руку и сердце принцессы Элларии, — голосом, не терпящим возражений, отвечал тот. — Проводи меня к ней.
— При всем моем уважении, сударь, я не могу вас пропустить, запись претендентов уже закончилась, — голос его стал натужным, — если только вас нет в списке.
— Конечно, я есть в этом чертовом списке, — юноша заглянул лакею в глаза, — посмотри и сам в этом убедись.
— Разумеется, — не стал возражать он, — где же список?
Лакей похлопал себе по карманам, а потом взял из рук юноши протянутую ему бумагу.
— Вот он, — с нажимом сказал гость.
Слуга изучал его не более минуты, после чего расплылся в дружелюбной улыбке и показал, куда нужно пройти. Юноша скрылся с глаз, словно растаял, а из рук лакея выпал девственно чистый лист бумаги.
Стас чувствовал себя отвратительно: затянутое в корсет тело, жуткие туфли на ногах, волосы, туго стянутые в прическу — все это причиняло массу неудобств. Несчастные принцессы должны терпеть это на протяжении всей жизни. Он сильно сомневался, что после свадьбы муж разрешит разгуливать по дому в халате и мягких тапочках, и от этого становилось еще тоскливее.