Горящий лед (в сокращении)
Шрифт:
Буше услышал, как шипит кислород, вырываясь из баллонов.
— Еще пара минут — и мы бы задохнулись, — сказала Мэй. — Или замерзли бы. Черт, как здесь холодно.
Буше поднялся.
— Посветите на Боба, — сказал он.
Мэй направила туда луч фонарика. Буше поднял голову Пальметто, руки запачкались кровью. Отыскал пульс на шее.
— Он жив, но ранен.
— Нужно выбираться. Мы свалились еще на две тысячи метров. До максимальной глубины, какую способны выдержать.
Мэй отключила подачу кислорода и запитала систему через резервные
— Ничего себе, — сказала она.
Буше подошел к другому иллюминатору.
— Я ничего не вижу.
— Вы смотрите прямо вниз. Похоже, мы лежим на еще одной гряде. Только я не понимаю, что нас удерживает.
Она потянулась к радиотелефону:
— «Бигль», это «Люси». Прием.
— «Люси», «Бигль» слушает. Что у вас случилось? Прием.
— Пока не знаем. Возможно, землетрясение. Мы свалились в Каролинский желоб до максимально возможной глубины. Лежим на боку у стенки. Кислорода и энергии в обрез. Поглотитель углекислого газа поврежден. Не знаю, смогу ли в этом положении сбросить балласт, чтобы начать подъем. Прием.
— «Люси», выбора у вас нет. Сбрасывайте и поднимайтесь.
— Попробую. Конец связи. — Она отключилась.
— А что нужно сбросить? — спросил Буше.
— К аппарату извне крепятся стальные пластины. Именно за счет их он погружается; выполнив задание, мы просто сбрасываем их и поднимаемся на поверхность.
Раздался стон, оба они склонились над Пальметто.
— Ты ударился головой, — сказала Мэй.
— А то я сам не знаю, — ответил он. — Где мы?
Она пояснила, где они находятся — и в какой опасности.
— Задерживаться нельзя, — сказал он. Попытался сесть. — Чего мы ждем? Сбрасывай пластины.
— Легко сказать, — возразила Мэй. — Мы лежим на боку. То есть придавили половину из них. А остальные лежат сверху.
— Ну, отцепите их, или как там делают, — сказал Буше.
Мэй склонилась над панелью, щелкнула несколькими переключателями. Никакого эффекта.
— Сила тяжести-то нам здесь не помогает.
— Зато может помочь кое-что другое, — сказал Буше. Взял один из музыкальных дисков — в аппарате была целая подборка. — Вы говорили, что здесь есть все, и, похоже, не соврали.
Он вставил диск, вытащил наушники, чтобы музыку слышали все. Раздалась ритмичная мелодия: бой барабанов, единственный аккордеон. Буше шагнул к Мэй и сказал:
— Не соблаговолите потанцевать, мадам? Это зайдеко. То же, что и полька, только топать нужно сильнее.
Она шагнула ему в объятия. И они задвигались по глубоководному аппарату в ритме музыки каджунов. Аппарат качнулся. Накренился. Перенос веса заставил его сорваться с уступа. Они почувствовали, что падают — все глубже и глубже.
— Пластины не отцепляются! — вскрикнула Мэй.
Она метнулась к приборной панели, ударила кулаком по рычагу. Они продолжали погружаться… а потом аппарат медленно выровнялся. Спуск прекратился, на некоторое
Они остались сидеть в положениях, которые сочли наиболее удобными. Всплытие — дело нехитрое, аппарат поднимался к поверхности будто пузырек воздуха. Мэй следила за показаниями глубиномера. Прошло довольно много времени, и вот она сказала:
— Мы вернулись на уровень, где взяли пробу.
— Посвети немного, — сказал Пальметто.
Мэй направила луч прожектора на дно.
— Ты посмотри-ка! — сказала она.
— Слой гидрата метана, — определил Пальметто. Выглядело дно так, будто его покрывал подтаявший снег. — Не было никакого землетрясения. Был взрыв. Кто-то подорвал донную поверхность, чтобы обнажить этот слой. Готов поспорить: эти мерзавцы прекрасно знали, что мы здесь. — Он повернулся лицом к Буше, который приник к иллюминатору. — Судья, — сказал он, — мы едва не пополнили список жертв «Рекскона».
Аппарат продолжал всплытие, никто не произносил ни слова; наконец Мэй прервала молчание:
— Мы исчерпали запасы кислорода в резервных баллонах. То, что мы выдыхаем, перерабатывается, и все равно уровень углекислого газа слишком высок. Нам не хватит воздуха, чтобы подняться на поверхность. — Она взглянула на своих спутников. — Попробуем медитацию, — прошептала она. — При этом метаболизм замедляется и воздуха расходуется меньше. Придумайте два каких-нибудь слога и повторяйте их про себя. Глаза закройте.
Они послушались. То приходя в сознание, то погружаясь во мрак забытья, они поднимались наверх.
Ныряльщики «Бигля» были наготове. За всплытием аппарата пристально наблюдали. Едва рубка, или «плавник», показалась из воды, они немедленно бросились к аппарату. Люк распахнули, один из ныряльщиков спрыгнул внутрь с баллоном чистого кислорода. Прижал маску к первому лицу, до которого дотянулся. Пальметто закашлялся, задохнулся. Потом кислород дали Мэй. Дайвер понес полуживую женщину к люку. Ее положили на надувную лодку, надели на лицо маску, соединенную с баллоном со сжатым воздухом. Так же поступили и с мужчинами, а потом лодка понеслась к судну. Уже через несколько минут пострадавших осматривал врач. Жизнь их была вне опасности.
Глава 7
Буше проснулся. Над ним стоял Пальметто — голова обмотана бинтами.
— Как самочувствие, судья?
Буше огляделся. Комнатка, где они находились, напоминала крошечную реанимационную палату. В левом предплечье у него торчала игла от капельницы, трубка соединяла ее с большим мешком, подвешенным к переносной стойке. Буше озадаченно посмотрел на эту конструкцию.
— Восстанавливают ваш водный баланс, — пояснил Пальметто. — А я хочу вам кое-что показать. Хватит сил прогуляться?