Гоша Каджи и Алтарь Желаний
Шрифт:
— Поприветствуем наших первокурсников, друзья! — раздался громкий голос откуда-то спереди. — А то, как я погляжу, они что-то оробели перед вами. Не бойтесь, проходите вперед, здесь никто не кусается…
И только теперь Каджи заметил, что вдали, позади длинных харчевальников учеников, на небольшом возвышении, там, где находился отдельный стол учителей, за золоченой трибуной стоит мужчина. Да нет, какой там мужчина, — старичок.
Роста среднего. И весь седой, даже кустистые брови, и то словно изморозью побило. Длинные волосы спокойно ниспадают до плеч, перехваченные на лбу светлым
— Этерник Верд-Бизар, директор, — кто-то тихо прошептал позади Каджи.
Ну, конечно, кто же еще! Гоша мог бы и сам догадаться, да вот только от волнения мозги, похоже, совсем ничего не хотели соображать. Даже самые элементарные мысли доходили с опозданием, как до жирафа. Хотя при чем здесь длинношеее животное? Оно наверняка сообразительнее, чем Гоша сейчас.
Под сравнительно дружные аплодисменты Семен Борисович провел колонну первокурсников между столами. А потом так же парами выстроил на свободном пятачке, относительно просторном, невдалеке от золотистой трибуны директора.
— Что ж, не будем тянуть кота за хвост, — улыбнулся из-под усов Этерник, сверкнув смеющимися карими глазами. — А то ему больно будет. Пора приступать к распределению по факультетам. А все остальное потом, когда вы займете свои места среди сокурсников…
Самый дальний из каминов ожесточенно выплюнул из себя огромный клубок языкастого пламени. Все — и ученики, и учителя, разом удивленно повернулись в его сторону. Один только Верд-Бизар остался невозмутимо спокойным, даже не глянув туда. И как показалось Гоше, он с хитрецой бросил взгляд именно на него, чуть прищурив глаза, отчего морщинки в их уголках собрались в гусиные лапки, и громко произнес:
— Я знал, Мерида, что ты постараешься успеть на распределение. Разве ж можно пропустить такое важное событие? Молодец — ты не опоздала.
У Каджи радостно забилось сердце, и он ожидающе уставился в медленно тающий сгусток пламени. Прямо из него выскочила запыхавшаяся Мерида. И была она вся какая-то пыльная, чумазая и растрепанная до чрезвычайности. И даже мантия слегка порвана на боку. Девушка, не обращая ни на кого внимания, стремительно скользнула взглядом по выстроившимся попарно первокурсникам. И когда увидела довольно лыбящегося Гошу, сама расцвела. Подмигнула ему и уже неспешно направилась за стол учителей, меняясь прямо на ходу.
— Это что еще за чудо-юдо? — тихо поинтересовался Баретто, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Это ЧУДО — моя сестра Мэри, — так же едва слышно, но с гордостью ответил другу Каджи.
— А, ну, тогда другое дело, — голос у Роба потеплел. — Симпатичная вообще-то.
А Мэри и впрямь стала очень симпатичной. Абсолютно чистенькая и опрятная. Вместо какого-то темного дорожного платья и порванной мантии на сестре уже красовался вечерний наряд, вполне бы подошедший и к великосветскому приему, и к веселому балу.
Платье золотистого цвета совсем без рукавов, открывающее на всеобщее обозрение темные плечи, обтягивает стройную фигуру. Его низ был вообще интересно обрезан наискось: с правой стороны чуть выше колена, а слева почти до середины лодыжек. На голове примостилась небольшая диадема, но зато сверкающая алмазным блеском. В ушах — сережки в виде маленьких березовых листочков с бриллиантовыми капельками росы на кончиках. На шее устроилась тонкая цепочка с каким-то замысловатым амулетом из нескольких переплетенных между собой рун. Глаза радостно лучатся, став цвета фиалки. А льняные волосы собрались в пышную косу до талии, и на самом низу ее даже примостился простенький легкомысленный бантик, белый в черный горошек.
Именно в таком виде Мерида и опустилась за стол, непринужденно устроившись на свободное место между профессором Мардер и незнакомым Гоше светловолосым тридцатипятилетним мужчиной с небольшим хвостиком на затылке. И взгляд, которым запнулся этот мужчина за Гошу, разглядывая первокурсников, Каджи совсем не понравился. Холодный, злой и колючий одновременно.
— Итак, — оживленно продолжил Этерник, — теперь, когда мы все в сборе, пора приступить к распределению. Прошу вас, Семен Борисович, сегодня эта честь по праву принадлежит вам.
А сам директор легкой походкой, словно ему лет двадцать всего, покинул трибуну и ушел к остальным учителям за стол. По пути его задержала Мерида, ухватив за руку. Этерник нагнулся к ней, и девушка что-то быстро прошептала ему на ухо. Тот только кивнул седой головой и занял место в центре стола.
Профессор Волков даже засиял от радости, но быстро взял себя в руки, совладав с забурлившими эмоциями. Он развернул свиток пергамента и произнес уже вполне спокойно и буднично, обращаясь к первокурсникам:
— Я сейчас буду вызывать вас по одному. От вас же потребуется всего лишь встать вон на тот пятиугольник с эмблемой школы, — учитель ткнул свитком в сторону, — вытянуть вперед обе руки ладонями кверху и все. А там посмотрим, какая из магических стихий вам ближе всего. Соответственно их выбору, вы и будете зачислены на один из пяти факультетов. И все семь лет обучения он будет для вас второй семьей. Ну, а Хилкровс — родным домом… Но главное, оставайтесь абсолютно спокойными. Процедура совсем не страшная, примерно такая же, как и при выборе волшебной палочки. Итак…
Семен Борисович мельком глянул в список и громко объявил:
— Баретто, Роберт. Прошу вас…
Гоша даже вздрогнул от неожиданности. Вот и началось. И сразу же с его друзей. В голове сгустился туман, и дальнейшее он впоследствии помнил какими-то жалкими урывками, хотя и присутствовал на процедуре распределения от начала и до конца.
А Баретто спокойно вышел из строя первокурсников и направился к темнеющей на полу пентаграмме. Каджи проводил его пристальным взглядом и только тогда обратил внимание на то место, где должна была решиться их дальнейшая судьба.