Гоша Каджи и Алтарь Желаний
Шрифт:
— Ребята, мы с Янкой, конечно, можем переодеться и при вас. Ничего в этом страшного нет, — Аня демонстративно медленно расстегнула пуговицу на джинсах, — но…
И Гошу с Робом тут же, словно вихрем, вымело из купе, только дверь громко защелкнулась. А изнутри послышался двойной жутко заразительный смех.
Мальчишки встали около окна и стали смотреть на стремительно проносящийся мимо темнеющий в отдалении лес. В окрестностях Хилкровса дождем даже и не пахло. Помолчали немного, а потом Каджи повернулся к Баретто и сказал:
— Спасибо тебе, Роб.
— За что? — тот удивленно вскинул брови.
— За то,
— Вообще-то, считаю, — Гоша встрепенулся было, порываясь что-то возразить, но парнишка спокойно положил ему руку на плечо, удерживая на месте. — Но в первую очередь, особенно теперь, я считаю тебя своим другом… А ты, и правда, вчера три капли «Слезы дракона» выпил?
— Правда, Роб, — счастливо улыбнулся Каджи. — Зачем мне тебя обманывать? Три или четыре, точно не считал…
— Ничего себе!!! — это вырвалось уже у них обоих одновременно.
Дверь их купе плавно отъехала в сторону, и на пороге стояли уже переодевшиеся сестры. Во-первых, поразила ребят небывалая скорость. Они-то, наивные, приготовились, как минимум полчаса проторчать в коридоре, пока они там по-девчоночьи медленно разберутся со своими шмотками. А во-вторых, близняшки и до этого были симпатичные, но сейчас, в школьной форме…
Черные туфли-лодочки на низком каблучке, белые гетры, клетчатые плиссированные юбки, заканчивающиеся чуть выше колен, опять же белоснежные блузки. Поверх блузок темно-синие жакеты. И в завершение всего — мантии, жаль, конечно, что, как и у всех первокурсников блекло-серые, невзрачные. Но зато вся их блеклость с лихвой компенсировалась идеально расчесанными на прямой пробор черными волосами, один к одному, широко распахнутыми серыми глазами, весело сверкающими лукавством и хитростью. И мягкими, добрыми улыбками.
— Мальчики, мы готовы, — в один голос произнесли сестры. — Теперь ваша очередь.
А парнишки так и окостенели на месте, чуть ли не разинув рты. Девчонки удивленно переглянулись между собой, затем придирчиво осмотрели друг друга, может быть, что-то не так у них. Да нет, все нормально. А потом понимающе покивали головами и, подняв правые руки, звонко хлопнули друг друга по ладоням, гордясь произведенным эффектом.
— У нас папа — военный, к тому же десантник, — скромно вздохнула Аня.
— И мама у нас — колдунья, самая настоящая, — не менее скромно добавила Яна.
— А ну, живо переодеваться! — это уже дружным хором и отнюдь не скромно.
Ребят опять вихрем унесло, только на этот раз назад в купе. Близняшки едва успели в разные стороны с прохода отпрыгнуть.
— Тяжело с новобранцами, — притворно посокрушалась Яна. — Просто жуть!
— Ничего, мы быстро научим их жизни, — уверенно успокоила сестру Аня. — А будут рыпаться — пару нарядов вне очереди…
— Но ведь и поощрять иногда стоит, — возразила Янка. — Три поцелуя подряд, если заслужат…
— Но это вряд ли, — два голоса слились в единый. — Если что, и одним обойдутся…
И девчонки весело рассмеялись, страшно довольные собой.
Глава 9. Кто куда, а мы — погреться
Поезд дернулся в последний раз и замер на месте, остановившись окончательно. Все встали, и ребята собрались уж было покинуть купе, но Аня загородила выход, монументально застыв в дверях. Гоша с Робом непонимающе на нее вытаращились. Но видать армейская выучка, доставшаяся по наследству от отца-десантника, уже не раз приходила близняшкам на выручку.
— Ну и куда торопимся, бойцы? — строго спросила Аня. — Без нас все равно не уедут.
— Сейчас там толпа безумцев сломится, — пояснила Яна, — тогда мы спокойно и выйдем, как белые люди.
И точно, в коридоре послышался невообразимый топот, шум и гам. Словно стадо носорогов мчалось на водопой в засушливый год. А девчонки, чтобы не терять время попусту, еще раз критически осмотрели своих друзей. И хотя по их пацаньему обоюдному мнению, они выглядели вполне нормально в своих новеньких школьных костюмах, что собственно и соответствовало истине, недостатки, тем не менее, нашлись. Аня все-таки еще раз прошлась своей расческой по шевелюре Роба. Частично ей даже удалось создать подобие вполне красивой прически.
— Стой, не дергайся, — слышался ее требовательный голос. — А то придется еще раз расчесывать. Тебе же хуже будет…
А Яна чуть туже затянула галстук у Гоши, поправив его так, чтобы он сидел точно по центру. Он попытался слегка возмутиться, сказав, что галстук ему теперь на горло жмет, и того гляди — задушит.
— Ничего, потерпишь, курсант — коротко отрезала Янка. — Иначе один пойдешь. Не могу же я появиться в первый же вечер перед всеми в сопровождении какого-то вахлака?
И хотя в глазах у девчонки скачут вприпрыжку веселые чертики, выделывая гопака, Гоша понял, что и на самом деле потерпит, иначе он — вахлак, причем самый настоящий. Роб тоже стоически молча выносил экзекуцию над своими волосами.
А когда близняшки окончательно решили, что сделали все возможное и пора показаться перед обществом, в вагоне и на самом деле стало почти тихо. Более спокойные ученики последними покидали поезд. Но перед тем как выйти из купе, они все вместе, вчетвером, и даже не сговариваясь об этом, просто по наитию, сомкнули четыре сжатых кулачка в единое целое и вполголоса хором произнесли:
— Дружба. Навсегда. Легко. Везде.
И только после этого вполне чинно покинули купе. Сперва — Роб с Аней. Следом за ними — Гоша с Яной. На самом выходе из вагона, Баретто, так как кое-что понимал в этикете, воспитываясь в очень приличной семье, первым легко сбежал по ступенькам и, вполне галантно подав руку Ане, помог ей спуститься. Она бы, конечно, и сама, без его помощи, могла сойти вниз. А, зная характер близняшек, можно предположить, что и просто спрыгнуть, да еще и с диким посвистом лихих казацких наездников. Но не сегодня.
Так как Гоша тоже не среди полярных медведей жил, то вполне удачно повторил тот же самый маневр. А почему удачно? Да просто он увидел безмолвное одобрение в серых глазах Яны, мол, молодца, хвалю, не посрамил честь державы, ну, и так далее.
И скажем честно, выход в свет, а точнее в полумрак полустанка, удался на славу. Те, кто его видел, а это как минимум половина первокурсников, не шибко беснующихся, и часть не успевших еще уехать старшеклассников, замерли с разинутыми ртами, прекратив на время толкотню и суету. Девчонки тихо завидовали, горючими слезами обливаясь в своих сердцах. А некоторых парней, из тех, что посообразительнее, стала потихоньку грызть изнутри совесть, и они прятали виноватые глаза от близ стоявших сокурсниц.