Госпитальер. Путь проклятого

Шилов Павел

– Разве это так важно, мэтр?
– сосредоточенно ответил вопросом на вопрос команданте и провёл ладонью по густой бороде на подбородке, окончательно провалившись в глубокие раздумья. Дальнейшая судьба сейчас абсолютно не заботила Жана, поскольку он не мог потерять такого мужественного и храброго юношу, а титул уже уходил на задний план.

– В искусстве врачевания важно всё, шевалье!
– жёстким тоном уточнил лекарь.

– Команданте и шевалье, несколько разные вещи, мэтр!
– не менее жёстким тоном, ощутив, что над ним

посмеиваются, парировал Жан.

– Мне называть вас оборванцем?
– с саркастической улыбкой на лице спросил эскулап, стараясь насухо вытереть о чистую пелёнку, вымытые руки.

– Нет! Но каждый должен оставаться на своём месте, - оттолкнувшись от подлокотников стула, жёстко внёс коррективы команданте, понимая, что он простой вояка, чьи знания слишком далеки до высот лекарской мысли.
– Наш конюх справится с перевязкой. У него есть опыт работы с лошадьми, а они тоже не подарок. Распорядись по поводу лошади для мэтра!
– немедленно отдал приказ Жан и уселся обратно на стул, собираясь ни на шаг не отходить от Гийома.

– Кто здесь конюх?
– бросив в таз пелёнку и распрямив затёкшую спину, сухим тоном спросил эскулап, представляя обратную дорогу в Париж.

– Это я!
– коротко ответил здоровенный мужик плотного телосложения с большими ручищами, простоявший по большей части без движения, только следя за работой лекаря. Его кожаный костюм немного трещал на нём, а серая рубаха была настолько засаленной, что вызывала у него самого резко неприятие.

– Как звать?

– Венсан, мэтр!
– учтиво добавил конюх, преклоняясь перед знаниями и опытом эскулапа.

– Подойди сюда, я расскажу тебе, как ухаживать за сеньором, - шмыгнув чуть заложенным носом с некой долей недовольства, выразился старый лекарь. Он очень боялся, что немытый конюх лишь испортит все его труды, и виновным в смерти юного графа окажется он. Какой может быть спрос с конюха, кроме выпоротой филейной части или виселицы!

Элена вместе с прислугой удалилась из покоев господина и стала спускаться по каменным ступеням за поварихой, неустанно продолжавшей кудахтать и причитать.

Подробно рассказывая обо всём, что конюху придётся делать, эскулап постепенно стал верить в способности Венсана, хотя больших надежд не питал. Он закончил подробное описание всех манипуляций, которые будут необходимы для дальнейшего лечения, и протянул руку к кружке с вином, стоявшей на столе.

Вкус креплёной виноградной лозы вызвал приятное послевкусие, но намного больше лекаря согревал туго набитый кошелёк за выполненную работу. Чего-либо ещё добавить ему было нечего, и он засобирался в дорогу, не желая больше оставаться в этом замке, где чувствовал себя крайне некомфортно…

Элена шла по ночной дороге, оставляя позади замок, исчезающий во мраке тёмной осенней ночи. Этот вечер оказался крайне странным для неё, но найти слова для его определения девушка не могла.

Для каждого человека в этом мире

есть несколько часов, которые определяют его судьбу. Относясь к этому с покорностью и смирением, люди поступают мудро, но в тоже время и глупо! Конечно же, не каждый обладает такой силой духа и стальной волей, чтобы сыграть с судьбой «в возражение». Люди слабы по своей натуре и стараются сложности обходить стороной, чтобы потом не было очень больно.

Сырость в воздухе после первого снега и холодный ветер студили лицо Элены, чьи мысли сейчас были только о юном господине. Она робко и сбивчиво молилась про себя, прося у Господа милости для Гийома, а небольшой металлический крестик на шнурке согревал её веру и надежду.

Нет ничего тяжелее, чем хранить память о ком-то или чём-то, когда это причиняет тяжёлую боль! Время никогда и ни при каких условиях не простит людям их ошибки и везде и всюду сумеет об этом напомнить. Тонкая нить будет бежать по дороге, раскручивая клубок бесконечности, где в перепутавшихся узелках можно попытаться узреть смысл жизни.

Элена спускалась вниз по холму, неотрывно наблюдая за догоравшими кострами в родной деревни, от которых веяло горем и смертью. Она неспешно брела к своему дому, не представляя о том, что будет завтра. Впрочем, так случалось изо дня в день, и кроме тяжёлого труда будущее не сулило ничего.

Старый землепашец Сандро и не думал беспокоиться о дочери, а всё время провалялся вусмерть пьяный в доме. Отец Элены отличался в деревне спесивым нравом и большим охотником до браги, от которой рассудок покидал его грешное тело. Это блудливое существо совало свой «обрубок», куда только ни попадя, увеличивая количество придурков в деревне, от которых и так не было прохода. Про мать Элены говорили разное, но все сходились к единому мнению, что только блудливая сука может жить с блудливым кобелём.

Холодная сырость в воздухе перехватывала дыхание Элены и ей казалось, что вот-вот и она задохнётся. Её ладонь легла на сбитые доски и усилием плечевого сустава, открыла дверь в дом, где ужасно воняло блевотиной. Ночную темноту разбавляла догоравшая лучина на табуретке у лежака отца, спавшего на соломе и храпевшего в беспамятстве.

Грешно так говорить, но Элена очень сожалела, что от волков в итоге погибли хорошие люди, а такая мразь, как старый Сандро. Она ненавидела своего отца и верила, что её судьба будет совсем другой.

Элена поставила корзину с хворостом поближе к очагу и почувствовала, как её скулы начинают дрожать от холода. Она зажгла лучину на столе, где помимо разбитой миски, воняла рвота, застывшая на пустой, лежащей кружке.

Кусочек хлеба был бы очень кстати, но об этом девушке оставалось только мечтать…

Замок Ла Валлет.

Тишину в покоях юного графа нарушало лишь потрескивание поленьев в камине и лёгкий храп конюха, спавшего чутким сном на стуле у стопки дров.