Господин Чудо-Юдо
Шрифт:
– Оставь свою метку на теле претендента, невеста. Претендент! Ты должен молчать и сохранять неподвижность. Шевельнешься – провалишь испытание.
Растеряв к этому времени остатки доверия к своим свидетельницам, я нагло прочесала поверхности их разумов, но увидела только, что кинжал – действительно бутафория. Правда, отвратительно сделанная. Чтобы маркер оставил на коже след, необходимо было вести острие с усилием, которое непременно причинит Тэймину боль. И скорее всего поцарапает.
«Тэймин!» – позвала я, сдерживая новое агрессивное желание – вырезать фальшивым кинжалом на лбу престарелой космозонки надпись крупными
«Гайя? – тут же прилетел встревоженный отклик. – От ши тебе плохо?»
«Ты знал?!»
«Узнал одновременно с тобой. Они не думали о напитке при мне, пока не поднесли его».
«Меня беспокоит кинжал... – пожаловалась я. – Не такой уж он и безвредный. Тебе будет больно.»
«Я могу потерпеть. Но если тебя это так тревожит, выбери внешнюю область левого бедра, – посоветовал Тэймин. – В верхней части там есть малочувствительная зона после детской травмы.»
Под пристальными взглядами свидетельниц я перехватила рукоять кинжала и провела свободной рукой вниз по левому боку Тэймина, словно раздумывая над выбором места.
«Здесь», – сообщил он, когда пальцы коснулись боковой части четырехглавой мышцы бедра.
Я подтолкнула Тэймина к пыточной кровати, вслух велела принять лежачее положение и сама присела рядом на край упругой кожаной обивки.
– Так будет удобнее ставить метку, – пояснила нахмурившейся Нане Древано.
Препятствовать мне не стали.
Холодное оружие всегда ассоциировалось с опасностью, страхом и болью. Несмотря на практику в ветеринарке, я до сих пор при виде порезов ощущала слабое эхо тошноты. В обычное время с ним было достаточно легко справиться, но сейчас выпитая порция ши усилила эту реакцию в сотни раз.
Сглотнула вязкую слюну и провела остриём по коже первую черту.
Нажим оказался недостаточным, пришлось надавить сильнее... и, как я и предполагала, осталась царапина. Из-за выступившей маркерной краски со стороны казалось, что повреждение серьёзней, чем есть на самом деле. И все же, несмотря на это понимание, меня чуть наизнанку не вывернуло. К счастью, Тэймин не особо впечатлился процессом. По его ощущениям, занозу вытаскивать бывало и больнее.
Запомнив силу, с какой надо давить, я практически не глядя начертила корявую подпись и лишь напоследок посмотрела, чтобы удостовериться в успехе.
Ярко-алые крупные буквы пересекали боковую поверхность мужского бедра наискось и свидетельствовали о том, что здесь побывало «Чудо-Юдо».
– Второе испытание засчитано, – сварливо объявила Нана Древано. Она была недовольна, что я упростила претенденту задачу, уложив его на кровать. – Приступай к третьему.
Мара Танн подошла ко мне с протянутыми руками, в которых покачивался пояс с угрожающе торчащим страпоном, намереваясь лично нацепить его на меня. Я быстро отобрала у нее сбрую и отстранилась.
– Гайя, у этого страпона есть функция двойного проникновения, – уведомила космозонка, глядя на меня со смесью снисходительной жалости и плохо скрытого веселья. – Доставьте себе хоть немного удовольствия.
– Обойдусь, – буркнула я, даже не желая вникать, что подразумевает Мара Танн под своим советом. Тем более, что при известном размышлении это становится очевидным.
Ши кружило голову всё больше и больше. Присутствие Мары Танн вдруг показалось раздражающе назойливым, и меня начала преследовать картинка, где я перехватываю пояс наподобие флоггера и начинаю хлестать космозонку страпоном по усмехающемуся рту.
«Уйди отсюда, дура, уйди... – мысленно просила я. – Как же меня всё бесит!»
«Гайя, забудь о ней, – раздался ментальный голос Тэймина. – Ты хотела включить оператора грёз, так сделай это!»
«Да...»
Страпон был в моих руках – гибкий, скользкий, явно заранее тщательно смазанный. Космозонки надеялись, что под воздействием ши я значительно расширю свои эротические горизонты и соблазнюсь удовольствием от женского доминирования. Вот только они не предполагали, что камень преткновения не только в моей природной склонности больше подчиняться, чем доминировать. Они не догадывались, как чутко я ощущаю неприятие Тэймина к пассивной роли и его жажду перехватить инициативу, избавиться от страпона и воспользоваться собственным, настоящим, горячим и живым орудием мужчины.
Обычный человеческий мужчина, даже новичок, мог бы получить от пеггинга удовольствие. Для мужчин диниту это было невозможно. Женская роль для них по умолчанию являлась противоестественной и унизительной, даже если партнёрша вызывала возбуждающий резонанс ауры.
И Тэймин доверял мне.
Мысль об этом наполнила мою душу теплом и помогла собраться с мыслями в обход негативных побуждений.
Игнорируя глазеющую на нас темноту, я поймала взгляд Тэймина и держала на себе, пока застегивала вокруг пояса ремни. Потом оперлась коленом о кровать и положила руку ему на твердый и влажный от пота живот. Мышцы пресса судорожно сократились под моими пальцами. И без того полуэрегированный орган, не стесненный дырявыми шортами, рывками начал подниматься вверх, утолщаясь и удлиняясь на глазах. Меня пронзил чужой импульс, побуждающий перевернуть, подмять, овладеть...
И только теперь я поняла опасность своего положения, ощутив мужское желание как свое собственное.
Напитавшись этим стремлением к сексуальной активности, шу стал раскачивать мою волю, впервые так сильно внушая чуждую прежде нужду подчинить... вонзиться чем-нибудь твердым и упругим... почему бы и не страпоном?..
«Гайя... – позвал Тэймин, осознав, что только что спровоцировал мою спящую доселе, иную сторону личности, живущую по законам сиюминутных инстинктов. – Помнишь зелёные холмы, на которых мы впервые встретились? Там и сейчас ветер качает заросли ллеверо... и сочные ягоды на них пахнут так сладко... я помню, как ты жадно ела их и облизывала пальцы, с которых капал сок... »
«Помню... – ответила я после длинной паузы и чуть разжала пальцы на его животе, обнаружив, что ногти впились в его кожу и оставили следы покрасневших полумесяцев. – Ты бродил за мной, как чудаковатый сталкер».
«Покажи, каким ты помнишь это место... Гаэла... покажи, каким ты помнишь меня... глупого, одержимого тобой мальчишку...»
Полузабытое имя обожгло мое помутившееся сознание, словно по нему стегнули хлыстом. Я вздрогнула и выпрямилась, как будто хлебнула антитоксин мгновенного действия.