Господин Дадли приезжает в Москву
Шрифт:
Еще не завершив эту фразу, по упругой мягкости тела понял, что трогать его не стоило. В следующую секунду фигура резко развернулась. На меня уставилось круглое розовощекое и крайне разгневанное лицо гусара российской армии. Пышные усы развевались по сторонам, а оскорбленный взгляд обещал немедленную смерть или, в лучшем случае, пулю на дуэли завтрашним утром.
– Простите ради бога! – промямлил я, пятясь назад. – Думал… что экспонат.
Извинение прозвучало искренне – лицо гусара смягчилось, и он громко рассмеялся:
– Значит,
– Не знал, что военная форма тебя заводит, – раздался сзади голос Григория. – Куклу бы купил. Нельзя же прямо в музее к людям приставать.
– Очень смешно! – саркастически ответил я, понимая, что этот эпизод в красочном пересказе Григория будет преследовать меня всю жизнь.
Гусар принял ремарку на свой счет:
– Смешно? – забыв о достигнутом перемирии, он грозно посмотрел мне в глаза: – Такие ошибки смывают кровью! Приказываю вам тотчас отправиться на защиту Шевардинского редута под начало генерал-лейтенанта Горчакова!
– Какого редута? – ошарашенно спросил я.
– Шевардинского. Вы что, панораму не видели еще?
– Как раз туда идем.
Гусар подмигнул правым глазом и разразился громким смехом:
– Да не волнуйтесь: шучу я! Перепутали человека с куклой – с кем не бывает? Если хотите, для меня это комплимент: достиг, так сказать, исторической достоверности. Полностью готов к реконструкции!
– Будете участвовать в Бородинском сражении? – проявил интерес господин Дадли.
– Каждый год участвую, – гордо ответил гусар, – и в сентябре поеду. Я, между прочим, в этот раз один из организаторов. Работы побольше, конечно, но есть и привилегии. Вот приехал как раз роль себе подобрать, обмундирование примерить.
– Как любопытно! – вступила в разговор Юля. – Выбрали уже, кого изображать будете?
Он расправил плечи:
– Да вот думаю, не замахнуться ли на самого Петра Ивановича.
– На Багратиона, что ли? – спросил я.
Знакомство с информационными стендами прошло не зря: гусар наградил меня уважительным взглядом:
– На него самого. Прошлогодний Багратион с лошади неудачно приземлился: до сих пор ногу разрабатывает. В этом году, хитрюга, раненым в лазарет идет – медсестер кадрить будет. Там у нас, скажу вам, девчонки одна другой краше!
– Как бы хотелось поучаствовать в реконструкции! – мечтательно произнес господин Дадли.
– Так приезжайте, мы новобранцам всегда рады, – дружелюбно предложил гусар. – Генеральскую должность не обещаю, но какое-нибудь теплое местечко подыщем. В батарее Раевского, например. Снаряды подносить можете?
Роберт поблагодарил за доверие, потом объяснил, что в Москву приехал ненадолго.
– Эх, жалко! – огорчился гусар. – Что-то мне подсказывает, что из вас вышел бы отличный артиллерист.
– Солдат познается в бою, – скромно ответил Роберт. – Возможно, съезжу дома на реконструкцию битвы при Гастингсе.
– Так вы из Англии? – удивился гусар. – Никогда
– Это как? – удивился господин Дадли.
– Лошадей и артиллерию, понятно, не соберем, а вот с обмундированием проблем нет! Выбирайте хоть пехоту, хоть гренадеров, хоть егерей. Приоденетесь – и наверх, панораму смотреть. Будет вам полное погружение!
– Как-то… неудобно, – замялся Роберт.
По выражению лица было понятно, что предложение его заинтересовало. Юля не возражала:
– Почему бы нет? Фотографии получатся замечательные!
– Тогда за мной! – скомандовал гусар и резво направился к выходу из зала.
Господин Дадли и Юля пристроились за ним, мы с Григорием – чуть позади в арьергарде. Бросив взгляд на друга, большого энтузиазма по поводу предстоящего маскарада я не заметил. Справедливости ради надо сказать, что даже в счастливые моменты лицо Григория сохраняет определенную долю скептицизма, как будто в следующие пять минут он ожидает порцию неприятных новостей.
– Что-то не так?
Он ответил, что пока все в порядке, но расслабляться не стоит: все реконструкторы, по его мнению, люди более или менее сумасшедшие, и держаться от них надо подальше.
– Скажи мне, Дима, какой нормальный человек будет каждый год надевать доспехи и воевать с французами в Подмосковье?
Я предложил ему глянуть в зеркало, прежде чем высмеивать других:
– Некоторые до утра в танки играют. Их ты больными не считаешь?
Григорий удивился, что я не вижу разницы между высокотехнологичным продуктом и деревенским спектаклем, у которого есть только одно достоинство: по окончании вся массовка может хорошенько накатить прямо на поле боя.
– Еще один способ оставить жену дома и напиться с друзьями, – объяснил он. – Такой же, как рыбалка. Только вместо улова обмывают славу русского оружия. По поводу рыбы жена скандал может устроить, а против героев Бородина уже не попрешь: непатриотично.
Я усомнился, что употребление алкоголя было единственной мотивацией реконструкторов:
– Наверняка среди них есть настоящие любители истории.
Григорий понизил голос:
– Этих надо опасаться больше всего. Откуда, думаешь, столько Наполеонов по сумасшедшим домам сидит?
Мне показалось, что с такими теориями вполне можно претендовать на место в соседней палате.
– Не надо принимать осторожность за паранойю, – сказал мой друг и призвал сохранять бдительность, пока кандидат в Багратионы находится неподалеку.
В следующем зале гусар остановился перед дверью с надписью «Только для персонала»:
– Кто еще будет участвовать?
– Спасибо, как-нибудь в другой раз, – ответил Григорий и строго посмотрел в мою сторону.
Конец ознакомительного фрагмента.