Господин директор
Шрифт:
К моему удивлению около двери в ее кабинет было пусто. Неужели сегодня она не оделась как стриптизерша?
Я зашёл в кабинет и остановился на пороге. На краю преподавательского стола сидел Эд и с улыбкой рассказывал что-то англичанке. Та же сидела за столом и снизу вверх смотрела на историка с большим интересом в глазах и милой улыбкой. На ней было вязанное платье с очень широким горлом, которое все время спадывало с её плечика, обнажая его. Стриптизерша кивала Эдварду и улыбалась ему, отчего я почувствовал укол зависти. На его месте должен был быть я. Я нахмурился. Мне
— Здорово, Костяныч! — Эд заметил меня первый.
— Привет, — я шагнул к нему для рукопожатия.
С англичанкой я не поздоровался, вперив в нее суровый взгляд. Она тоже промолчала, быстро переведя внимание на телефон, лежащий рядом.
— Ты не оставишь нас? — я посмотрел на Эда.
— Без проблем, — он наконец отлепился от стола. — Так мы договорились, Варя?
Варя? Это прозвучало чертовски интимно.
— Да, — быстро ответила она, улыбнувшись историку.
Почему она улыбалась ему такой милой улыбкой?
— Я позвоню, — ответил Эд, вышел из кабинета и закрыл дверь.
Стриптизерша вновь поправила платье и молча посмотрела на меня, стирая с лица улыбку. Почему она молчала? Почему мне не улыбалась? Спрашивается, на чьём колене она вчера кончила?
Я почувствовал раздражение от этих вопросов в голове. Да ещё от её платья, которое опять медленно сползало по ее плечику. На плече не было бретельки от лифчика. Почему она не носит лифчики? Может так она проявляет свою непокорность и свободолюбие?
Стриптизерша поправила челку, и я перевёл взгляд на ее лицо. Там боролись несколько эмоций сразу — ожидание, раздражение и наигранное безразличие. Уж что-что, а безразлична ко мне она точно не была. Я хмыкнул и наконец сказал то, зачем пришёл:
— Надеюсь, у тебя не было планов на выходные?
Ее брови удивленно взметнулись, а щеки покраснели. Она часто заморгала, и я понял, что она решила, что я собираюсь её куда-то пригласить. Ха! Не так быстро, куколка. Для начала я хочу тебя немного помариновать.
— В субботу во второй половине дня сюда приедет маркетолог и оператор. Запишем небольшое видео-рекламу лингафонной аппаратуры с твоим участием. Выложишь потом в свои соцсети.
У англичанки разве что рот не открылся от удивления.
— Да… В смысле, зачем? — пробормотала она, растерянно поправляя платье.
— Для спонсоров школы важна ненавязчивая реклама. А когда спонсоры получают, что хотят, то увеличивают спонсирование, — объяснил я, устраиваясь на место Эда.
Теперь англичанка смотрела снизу вверх на меня, но её взгляд был другой. Никакого интереса — только насторожённость и… кажется, немного страха? Что ж, это мне подходило, но не мешало бы добавить еще одну эмоцию в этот коктейль. Я протянул руку к её оголенному плечу и самостоятельно вернул платье на место. Она вздрогнула. Её глаза яростно блеснули и она прошипела, резко отстраняясь от моей руки:
— Я же говорила, не смей меня трогать!
Я усмехнулся. Перед тем, как её глаза затопила ярость, там промелькнуло ожидание ласки. Прямо как вчера.
— В подсобке ты ничего подобного не говорила, — я непроизвольно улыбнулся от своих воспоминаний.
А она фурией вскочила со стула и подлетела ко мне, грозно тыча своим пальчиком мне в грудь.
— Это было минутное помутнение рассудка! Я была под кайфом! Я приняла тебя за другого! — что это? Список её оправданий самой себе? — Ты мне противен! Прямо тошнит от тебя!
Я расхохотался. Что за детский лепет? Она сама ни единому своему слову не верит, но почему-то считает, что я поверю? Стриптизерша отказывалась принимать очевидное, сопротивлялась мне и самой же себе. Ладно, я легко объясню ей, что к чему.
Правой рукой я схватил ее грозный пальчик, а левую запустил ей в волосы, притягивая её голову к себе. От неожиданности она не успела оказать сопротивление и шагнула вперёд, оказавшись у меня между ног. Её лицо оказалось в миллиметре от моего. Глаза стриптизерши широко распахнулись, и губы раскрылись сами собой. Она замерла в моих руках в ожидании продолжения, а я с удовольствием вдохнул её запах и усмехнулся прямо ей в губы:
— Прямо тошнит от меня, говоришь?
Она дернулась в моих руках, чтобы отодвинуться, но я её удержал на месте, наслаждаясь её реакцией.
— Отпусти меня, — хрипло сказала она.
Я пропустил её просьбу мимо ушей, а она и не настаивала. Вместо этого я отпустил её руку и скользнул вниз по спине. Я сжал задницу стриптизерши, прижимая ее к своему уже давно твёрдому члену. Она закусила зубами свою нижнюю губу, и мне понравилось это движение. Я хотел и сам это сделать, но в дверь кабинета постучали.
Я отпустил стриптизершу из своего захвата, и она быстро отступила назад, пряча глаза. Мне оставалось сообщить ей последнее. Я поднял рукой её подбородок и сказал, глядя в её потемневшие глаза:
— Не заходи слишком далеко с Эдом.
Она сжала губы. Я вышел из кабинета, где под дверью толпились ученики. Увидев меня, они отскочили в стороны. Я сунул руки в карманы брюк и прошёл мимо них.
Эта стриптизерша должна уяснить себе простую вещь — она обязательно станет моей. И лучше ей самостоятельно сдаться мне.
Варвара
Ученики ввалились в класс, а я сделала вид, что заканчиваю работу в ноутбуке, раскрытом на столе. Мои щеки горели, дыхание сбилось. Попа до сих пор чувствовала его руку, а низ живота — силу его желания. Я провела пальцами по губам. Его губы были так близко, но он опять не стал целовать меня. Почему?
Я раздосадованно качнула головой — мне бы сказать ему спасибо за это. Я и так растеклась лужицей у его ног, если бы он ещё и поцеловал меня, боюсь, у меня слетели бы все барьеры. Накинулась бы на него сама. На него — человека, которого я должна избегать, которого должна обходить стороной! Я, в общем-то, это и пыталась делать, пока он сам не пришёл. И даже потом я сначала держалась молодцом. Более того — разозлилась, когда он поправил моё платье! Почему его не остановила моя злость? Может потому что он чувствовал, что злость наполовину фальшивая? Что кожу плеча опалило его касание? Что я чуть не поймала его руку, чтобы прижаться к ней щекой?