Господин Дьявол
Шрифт:
— Ну рассказывай, что ты, как ты? — ухмыляется, красотка, губищи то силиконовые. Сканирует меня глумливым взглядом то вверх, то вниз… вверх-вниз… и в мыслях, видать, никак нарадоваться не может, что человек с золотой медалью выглядит не лучше вокзального бича.
Было бы глупо рассказывать о том, что у меня всё ох*енно. Мою ох*енность не заметит разве что незрячий. Поэтому...
— Да никак. — Прыснула. — Работы нет, денег тоже, квартиру скрою отберут, ещё и тюрьма светит, если не рассчитаюсь с долгами. — Вырыкнула эту дрянь,
Вот так вот, наслаждайся! Наслаждайся моим позором!
Наслаждайтесь всем, кому не лень!
Можешь на камеру даже снять и в «Одноклассники» выложить «Сие феерическое нытьё Акимовой». Дура!
— Оо, — потянула, — Сочувствую. — И глаза в пол опустила.
Странная такая реакция. У Лерки даже лицо моментально изменилось. Как-будто ей стало действительно меня жаль. Искренне.
— Да нормально. Завтра вот работу обещают, может выкарабкаюсь скоро. Ну а ты как?
— А я неплохо! — заулыбалась, зубы белые-белые, как будто работает моделью в рекламе зубной пасты, — Работаю. В приватном клубе. Закрытом. Выполняю роль администратора и управляющей. Место секретное, поэтому трепаться в подробностях не буду. Запрещено. Работаю с серьезными людьми. Ооочень серьезными.
— Понятно. Лучше не рассказывай. И так проблем хватает.
— Угу. Меньше знаешь, крепче дрыхнешь. — Съязвила фифа, поправив свои залаченные блондинистые лохмы.
Мда уж! А ведь когда-то у Лерки была стрижка «под горшок». А волосы — с рыжеватым отливом. Теперь она блин как клонированная Мерлин Монро. Такая же высокомерная и бездарная сучка.
Так, пора бы уже заканчивать этот разговор. Хватит радовать её своим позором.
— Ладно, Лерунь, мне пора. Прости, с удовольствием бы ещё пообщалась, но завтра нужно рано вставать.
— Конечно-конечно. Мне тоже пора. Может как-нибудь встретимся? В кафе, например? У меня ведь, кроме бизнеса, и друзей нет. Не с кем поделиться… — Глянула на меня с какой-то поразительной надеждой. Без грамма лукавства. Как будто действительно нуждалась в друге.
— Договорились. А почему бы и нет! — кивнула, прижимая к груди пакет с синтетической лапшой, направилась к выходу.
— Мариш, а деньги у тебя есть? Одолжить? — позади послышался цокот каблучков. Красотка бросилась вдогонку.
— Ой, нет, спасибо. Пока не нужно.
— Но, если вдруг что, звякни мне, а? Вот мой номер. — Сунула визитку в карман. — Набери плиз сейчас, чтобы я твой номерок сохранила.
— Конечно. — Грустно шмыгнула носом, плотнее кутаясь в пальто, готовясь выйти на улицу.
— А может тебя подвезти? — когда мы покинули маркет, Лера вдруг кивнула на припаркованный рядом с магазином «Лексус», цвета тёмной вишни. Пиликнула электронным ключом и хвастливо улыбнулась.
— Да нет, спасибо! Я… ээээ… люблю гулять перед сном. — Наигранно сделала глубокий вдох, выпячивая грудь. — Пешие прогулки расслабляют нервную систему.
«На сама деле, так хоть отвлекаешься и не думаешь о том, как дико жрать хочется», — подумала про себя.
Всё было бы ничего, но как на зло, не успела я это сказать, буквально из ниоткуда, нам на головы хлынул безжалостный ливень.
Чудесно!
Валерия быстро рванула к машине, бросив напоследок:
— Точно не хочешь прокатиться?
— Нет, нет! Спасибо! До встречи! — набросив на голову пакет из Ашана я бросилась в сторону дома, чтобы окончательно не превратится в мокрую, беспризорную псину, которую, вдруг ещё, выловит «Служба отлова бродячих животных» и засунет в клетку, приняв меня, живого человека, за грязную зверушку.
На самом деле мне было очень стыдно. И завидно. Перед бывшей подругой.
У неё вот, оказывается, как сложилась жизнь. Повезло! А ведь когда-то, несколько лет тому назад, её пару раз чуть-было не оставили на второй год за неуспеваемость, но родители купили директрисе новый компьютер в личный кабинет и ниже тройки у Зеленской в аттестате не наблюдалось. Лера до десятого класса писала в тетрадях не «солнце», а «сонце», не «кого», а «каво». А сейчас она работает администратором в каком-то супер солидном клубе для богачей, о котором даже нам, простым смертным, запрещается просто думать.
Полная конфиденциальность. Лера меня даже несколько раз предупредила по этому поводу — чтобы я напрочь забыла о нашем разговоре, не то мы обе рискуем собственными шкурами.
С чего это вдруг?
Что за ерунда?
Неужели… она связалась с работорговлей?
А что! Вполне вероятно! Она может. Где же ещё можно заработать столько денег на навороченную иномарку?
«Насосать!» — ответили бы мои соседки-старушки, устраивающие вечерами групповые «консилиумы» возле подъезда.
***
«Учись, Мариночка! Учись, милая! Ученье свет, а не ученье — тьма», — пока я, спасалась от ливня, со всех ног бежала по лужам, проваливаясь в ямы в асфальте, внезапно, вспомнила бабушкины нравоучения.
Сейчас, если бы она была жива, я бы посмотрела ей в глаза и сказала:
— Ну что, где он ваш свет, а? Долго ли ещё на него бежать? А то сил уж совсем нет. И денег нет. И есть хочется…
Когда уже закончится весь этот беспросветный хаос?
Жизнь несправедлива.
Жизнь — боль и печаль.
Послушала родных — закончила школу с медалью.
И где теперь эта медаль?
Её даже в ломбард не приняли. Сказали — что это дешёвая подделка. Сверху напыление, а начинка — из промышленной меди.
Я теперь с помощью этой медали, за которую отдала собственное зрение и лучшие годы жизни, пельмени и вареники леплю. Использую в качестве трафарета. А потом в переходе продаю собственную стряпню, когда время есть, подрабатываю, так сказать.
Но однажды, меня уже поймали чёртовы упыри в погонах. Сутки просидела в обезьяннике, среди шумной компании путан.