Господин Ганджубас
Шрифт:
— Да, они сказали больше чем следует, больше, чем им хотелось, но они же не профи, Мик.
— Зачем тогда берутся не за свое дело, Говард? Скажи мне. Если они не могут отсидеть, нечего совершать преступление. Это просто. Я что, неправ? Знаю, что прав. Я знаю, чем займусь, когда выйду отсюда. Хватит мне скакать по банковским стойкам с пушкой. Займусь наркотиками. Но в моем деле доносчиков не будет. Живых, по крайней мере. Давай не будем терять связь, когда выйдем на свободу, Говард. У меня есть куча знакомых ребят в аэропорту и портах в Лондоне. Могли бы помочь друг другу.
Этот был один из множества подобных разговоров, которые случались у меня и других людей, промышлявших контрабандой наркотиков, с преступниками традиционных «специальностей» в британских тюрьмах в конце 1970-х и начале 1980-х годов. Наши барыши казались огромными в сравнении с наваром грабителей, мошенников и воров. Тюрьмы волей-неволей сводят накоротке преступные таланты. Если перевозчик наркотиков сидит за решеткой с фальшивомонетчиком, то
Я несколько раз представал перед судом магистратов в ратуше, главным образом в связи с тщетными попытками добиться освобождения под залог. Правосудие не желало предоставлять мне еще одну возможность скрыться. Возвращаясь в тюрьму после одного из таких судебных заседаний, я заметил, что в комнате для свиданий Джонатан Керн разговаривает с полицейским Бейкером. Они меня не видели. Позднее в камере Керн попробовал развязать мне язык. Пока я еще не знал, какие улики имеются против меня, но связь Керна с Бейкером открывала полезный канал для слива дезинформации. Я наплел Керну фантастическую историю про то, что марихуану будто бы перевозили перуанские террористы, чье судно, доставившее еще шестьдесят тонн дури, бросило якорь у берегов Ирландии. К сожалению, Керна снова подловили на стукачестве. На сей раз его засек матерый лондонский люмпен, который избил «дятла» при первой возможности. Керна перевели в другую тюрьму, меня — в другую камеру.
Моим новым соседом стал Джим Хоббс, которого арестовали за сексуальные сношения с парнем, не достигшим двадцати одного года. Людям, совершившим сексуальные правонарушения, педерастам, бывшим полицейским и доносчикам в британских тюрьмах приходится несладко. Мучить их не возбраняется никому. Попытки Хоббса объяснить, что его несовершеннолетней жертве было восемнадцать, приносили немного пользы. Ведь он мог врать. Все равно двинем ему! Несмотря на его странные наклонности, мне нравился Хоббс. Он презирал власти и был щедр к заключенным, у которых не имелось ни гроша за душой.
Тюремные власти не препятствовали моей женитьбе и даже позволили мне предстать перед алтарем в сопровождении двух тюремных охранников. И слава богу, потому что Джуди была на пятом месяце. Мои дочери Мифэнви и Эмбер стали подружками невесты. Шафером был Джонни Мартин. После венчания я попросил охранников сопровождать меня на вечеринку, пообещав, что не дам тягу. «Кадиллак» доставил нас с Джуди и стражей в гостиницу «Бэйзил». Шампанское и поздравления лились рекой. Нам с Джуди позволили даже уединиться на некоторое время в гостиничной спальне. И охранники, и я напились.
Я ладил практически со всеми тюремщиками Брикстона и не столкнулся с жестоким обращением. Мне предложили разносить чай в крыле А, обязанность для многих желанную, и я согласился. Чаевых получал кучу. И большую часть дня проводил вне камеры. Тюремщики тайком проносили для меня безобидную контрабанду: датский сыр с голубой плесенью и порножурналы. И свидания мои длились два часа вместо нескольких минут, установленных тюремными правилами. Регламенты предварительного заключения тогда были менее строгими. Заключенному разрешалось ежедневно получать еду и алкоголь с воли. Вместе с едой запросто удавалось проносить наркотики. У меня все еще оставалось довольно много денег, не конфискованных властями. Почти все оптовики полностью расплатились за колумбийскую марихуану, отпущенную в кредит. Джонни Мартин, который хоть и имел беседу с таможенниками, но гулял на свободе, присматривал за тайником с деньгами.
Эрни чувствовал себя виноватым за то, что позволил недалеким американским мафиози ревизовать британские склады с колумбийской марихуаной. Присматривай он за ними, ареста не было бы. Эрни предложил оплатить все расходы по моей защите и заверил Джуди, что ей никогда не придется думать о деньгах. Все его связи и состояние в ее распоряжении.
Джуди пришлось прибегнуть к услугам Эрни раньше, чем мы думали. Ее сестру Наташу арестовали при попытке без нашего ведома провести собственную операцию. Наташу и ее приятеля поймали у побережья Мексики на небольшой яхте, груженной марихуаной. Они томились в жутких мексиканских тюрьмах. Эрни занялся их делом и отмазал девчонку. Для этого потребовалось какое-то время, но Наташа с приятелем коротали его вместе в роскошной квартире со всеми современными удобствами. Пока они сидели взаперти, Наташа зачала и родила мальчика. Она назвала новорожденного Альби. В Мексике у Эрни определенно имелись прекрасные связи.
23 ноября 1980 года родилась моя очаровательная дочка Франческа. Я подал прошение в министерство внутренних дел Великобритании, чтобы мне разрешили присутствовать при родах, но получил отказ.
Она была моим единственным
Мало-помалу Бернард Симоне узнал, какие улики собраны против меня. Их было немало. Ключ, изъятый при аресте, открыл дверь соколиной фермы в Питчли, за которой нашлось несколько тонн колумбийской травы. Подсчеты того, кому сколько уплачено в ходе сделки, написанные моей собственной рукой. Нашлись свидетели моих встреч с остальными обвиняемыми в Лондоне и Шотландии. У меня под кроватью обнаружили чемодан с деньгами. Требовалось истолковать все это в мою пользу. Но как?
Любой адвокат или оправданный правонарушитель скажет вам, что виновность не имеет ничего общего с тем, имело ли место преступление. Все зависит от того, удастся ли обвинению убедить присяжных, что все улики указывают только на его версию событий, и никакую другую. Большое количество улик против меня говорило за то, что я организовал ввоз пятнадцати тонн наркотиков. Какое еще объяснение могло им найтись?
В тюрьме необыкновенное значение приобретают сны. Как-то посреди ночного кошмара ко мне явился Мак-Канн:
«Используй Кида, тупая валлийская сука. Я тебя использовал, бля».
В высших судах мои интересы должен был отстаивать королевский адвокат лорд Хатчинсон из Лаллингтона, социалист по убеждению, защищавший шпионов и врагов истеблишмента. Услугами этого барристера воспользовались русские агенты Джордж Блейк и Вассалл 43 , а также издательство «Пенгуин букс», когда его притянули к ответу за публикацию «Любовника леди Чаттерлей» Д. Г.Лоуренса. Хатчинсону я изложил следующее: в 1972 году меня завербовала МИ-6, чтобы изловить контрабандиста оружия из ИРА Джима Мак-Канна, поймав его на приманку наркотиков. Дела шли наилучшим образом, пока Управление таможенных пошлин и акцизных сборов Ее Величества не расстроило планы Секретной службы, арестовав меня в 1973 году. Договорились об освобождении под залог. Я скрылся, как было условлено. Однако средства массовой информации каким-то образом разнюхали, что я агент МИ-6, и лишили меня прикрытия. Не зная никакой другой жизни, кроме жизни шпиона, я согласился по указке МИ-6 работать на мексиканскую разведку, которая, как ни странно, тоже была заинтересована в поимке Мак-Канна, помогавшего мексиканским террористам из «Лиги 23-го сентября» приобретать оружие и добывать деньги через сделки с наркотиками. Мексиканская разведка достала мне паспорт на имя Энтони Танниклиффа и прочие документы. Невзирая на трудности, я решил выследить Мак-Канна в Ванкувере, чтобы выполнить долг перед королевой и страной, а заодно помочь Мексике. Я известил канадские власти, но они упустили Мак-Канна. Я снова настиг его, на этот раз во Франции. И снова Мак-Канн ускользнул от властей, но не раньше, чем я обнаружил, что теперь он работает с колумбийскими наркобаронами и с героиновыми магнатами из «Золотого треугольника»: Лаос, Таиланд, Бирма. Мне поручили сложную миссию, за которую я нес ответственность перед правительствами Великобритании и Мексики. Я должен был проникнуть в колумбийскую наркоиерархию и узнать, в каких банках боссы хранят свои деньги и как эти деньги поступают на счета известных функционеров «Лиги 23-го сентября». Кроме того, мне предстояло добиться, чтобы Мак-Канна поймали на месте преступления, предпочтительно в Ирландии или Европе. Свою шпионскую деятельность я вел под личиной хиппи, наркодилера и контрабандиста марихуаны. В интересах дела я втянулся в две различные сделки с наркотиками: поставки колумбийской «травы» в Шотландию и ввоз тайской дури в Ирландию. Первой совершилась ирландская сделка. Когда наркотики доставили на Изумрудный остров, я проинформировал МИ-6, и Мак-Канна взяли с поличным. Мак-Канн снова перехитрил власти, суд Дублина его освободил. Зато внедрение в колумбийскую наркоиерархию проходило очень хорошо. Я даже привлек шурина, чтобы проникнуть в тайну их банковских операций. Я уже почти размотал клубок и чувствовал себя национальным героем Мексики, когда, как и в 1973 году, в дело вмешалось таможенное ведомство и все испортило. Возможно, оно имело что-то против МИ-6. Кто знает?
43
Джордж Блейк (р. 1922) — один из самых известных разведчиков времен «холодной войны», руководил сетью британской разведки в ГДР, работал на СССР по идейным соображениям, был выдан поляком-перебежчиком. В 1961 г. приговорен к 42 годам заключения. В 1966 г. бежал из тюрьмы и нашел убежище в СССР. Уильям Джон Кристофер Вассалл — служащий британского посольства в Москве, завербованный КГБ в 1950-х путем шантажа (он был пассивным гомосексуалистом). Его арест в 1962 г. и освобождение в 1972 г. вызвали в Великобритании крупный политический скандал.