Господин Малоссен
Шрифт:
– Отец, прошу вас…
– Есть еще кое-что, – вставил молодой, – к пиджаку была приколота записка.
– Дайте-ка посмотреть.
Кудрие протянул руку – профессиональная привычка, – но Лежандр его опередил.
Господа полицейские, наступило утро шестнадцатого дня (см. почтовый штемпель). Считайте данное послание возобновлением моего ультиматума. С тем же сроком действия.
Дивизионный комиссар Лежандр,
– Да, видимо, придется вернуть ему его лгунью, – шепнул ему на ухо дивизионный комиссар Кудрие.
Слова тестя не сразу пробились сквозь оцепенение дивизионного комиссара Лежандра.
– Простите, что вы сказали?
– Продолжим у вас в кабинете, Ксавье. Поверьте, так будет лучше для всех.
Громкие голоса прорывались сквозь стеклянную дверь и отдавались в стенах коридора, так что пришлось блокировать вход на этаж, как только что это было проделано на набережной.
Дивизионный комиссар Кудрие размахивал у зятя перед носом письмом, в котором предупреждали, яснее некуда, о расправе над полицейским.
– Вы получили это письмо с угрозами и не придали этому ни малейшего значения, – гремел дивизионный комиссар Кудрие. – И вот один из ваших только что расплатился по счету!
– Отец, в последний раз спрашиваю, откуда вы узнали о существовании этого письма? Должен ли я думать…
– Да? – зашептал вдруг дивизионный комиссар Кудрие. – Думать о чем? О чем вы должны были подумать, дорогой зять?
У дивизионного комиссара Лежандра даже дыхание перехватило. Он задохнулся при одной мысли о своих подозрениях.
– …Что я орудую скальпелем, например? Что я прибрал свои удочки и вернулся к вам за рулем «ситроена-15»? Так?
– Нет, отец, нет, ясное дело…
– Почему это ясное? Давно ли в голове у полицейского настолько прояснилось? В конце концов, разве это невозможно? Мне так дорог этот Малоссен! Он мог бы быть идеальным зятем, этот Малоссен! Я бы охотно весь ваш отдел пустил под нож, только бы вытащить его из-за решетки!
– Отец, я совсем не то хотел…
Кулак дивизионного комиссара Кудрие обрушился на стеклянный стол.
– Да нет, это именно то, что вы хотели сказать! Это именно то, чего бы вы хотели !
Внезапно он стих. Он почувствовал, что отшиб себе руку, стуча по этому чертовому столу. Потом он добавил, уже гораздо спокойнее:
– Только для этого нужна воля.
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. …
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Вы мне не нравитесь, Лежандр; и не потому даже, что вы сделали несчастной мою дочь и обрекли на моральное, человеческое одиночество моих внуков, а потому, что вы нацепили на меня эту нелепую униформу тестя.
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Кто-то из ваших переслал мне ксерокопию этого
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Вы хотя бы подумали о том, чтобы послать его на экспертизу?
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Нет, естественно. Но вы, по крайней мере, заметили, что оно написано от руки? Почерк весьма своеобразный, Лежандр…
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Тот же, которым написаны фальшивые письма доктора Френкеля… топорная подделка почерка Малоссена.
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. …
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Привыкайте, коллега, невиновность этого Малоссена просто угнетает. И, если вы хотите задержать вашего серийного убийцу, настоящего, вам придется попотеть. Иначе он сотрет в порошок всю вашу команду, оглянуться не успеете.
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. …и это скажется на вашей карьере.
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Если только сами в живых останетесь.
Л е ж а н д р. …
К у д р и е. Я не собираюсь давать вам советы, Лежандр, но, откровенно говоря, в вашем положении держать инспекторов Титюса, Карегга и Силистри в запасе – это чистое самоубийство.
Уже с порога он обернулся:
– Ах да! чуть не забыл. Это дело: самоубийство комиссара Серкера.
Он опять открыл свой старый портфель бычьей кожи и достал конверт:
– Держите.
Он протянул конверт, не сделав ни шагу вперед. Дивизионный комиссар Лежандр собрал последние силы, чтобы подойти к тестю.
– Что это?
– Признание инспектора Пастора.
– Инспектора Пастора?
– Да, инспектора Пастора… Не чета вам, уважаемый.
59
Жизнь господина Лемана с каждым днем осложнялась все больше и больше. Привидения как с цепи сорвались. Они слали ему сообщения в любой час дня и ночи, доставая его там, где он меньше всего этого ожидал. Спрашивал ли Леман счет в баре за какой-нибудь аперитив – чья-то рука успевала оставить на листке пару слов, всего-то: «Кажется, Казо не доехал».
Леман кидался к официанту со счетом в руке:
– Кто это написал?
Официант отстранялся:
– Спокойно! Это же ваш приятель, вон там, у бильярда.
– Где?
Естественно, никакого приятеля.
– Наверное, ушел. Он хотел сделать вам сюрприз.
Отправлялся ли он в сортир отлить свой страх, разглядывая привычные взгляду настенные надписи, – натыкался на безобидный вопросик: «Да? с фонариком, что ли?»
На улице прямо перед ним, откуда ни возьмись, появляются какие-то ужасные дети:
– Ты тоже в деле? Ты тоже в деле? Ты тоже в деле?