Господин мертвец
Шрифт:
Люди, живущие среди нас, живут для того, чтобы отрезать головы. Я лично отрезаю их, распевая «Алиллуйя». Когда я думаю о том, как твоя башка покатится вниз по улице, я готов весь обкончаться. Я выливаю море спермы прямо в грязь. Удобрение завтрашнего дня. Мастурбация устарела. Точность и интервалы — ненужные преграды. Трах по-клоунски, неудачно: кататься в грязи с брызгалками в кулаках. Трах по-клоунски, смешно: целиться в глаза, но лишь обрызгать щеки. Трах по-клоунски, грустно: кончаешь, будто плачешь.
В НАШЕЙ СЕМЬЕ четыре человека. Армией никак не назовешь. Как-то мы все вместе отправились в ресторан. Зашли и сели. Мама окинула помещение взглядом и остановилась на единственных, кроме нас, посетителях — тоже семье. Все они были белокурые. На тот момент мне было шестнадцать. Не прошло и минуты, как мама заявила, что люди за тем столиком — нацисты. Она сказала, что они пялятся на нас. Все четверо. И что они что-то обсуждают и явно не оставят нас в покое. Уж это точно. Она потребовала, чтобы отец что-нибудь сделал. Я не придумываю. Это всамделишная история. Отец удивился: «И что конкретно ты от меня ожидаешь? Чтобы я подошел к их столику и принялся избивать папашу? С чего ты взяла, что они — нацисты?» Я посмотрел в сторону подозреваемых. Они сидели неподвижно и не ели. Только перебрасывались друг с другом короткими предложениями
Записки свободомыслящей христианки
ТЫ — ВЕРУЮЩАЯ женщина. И живешь одна. Но не потому, что ты вдова. Просто ты не замужем. На основании этих незамысловатых данных можно сделать только один (и между прочим, абсолютно верный) вывод: ты — лесбиянка. Теперь вернемся в так называемые былые времена, скажем, лет на двести назад. Не дай бог тебе было родиться с рыжими или черными, как смоль, волосами. А если вдобавок ты еще имела неосторожность носить их распущенными и разговаривать сама с собой, то мужики непременно позаботились бы, чтобы на твоей шее затянулась веревка и твое мертвое тело болталось бы на ветке какого-нибудь дерева. А если бы на дворе стояла подходящая погода, то возбужденные мужики (они всегда смелеют в толпе) поджарили бы тебя живьем. Созерцание вопящей, извивающейся в оранжевых языках пламени женщины, как правило, демонстрирует собравшимся, что дорога гомосексуализма до добра не доведет. Сегодня вычислить колдунью/лесбиянку не так уж просто. Она об этом тщательно заботится и в принципе неотличима от гетеросексуальных женщин. С другой стороны, и наказания за гомосексуальность стали куда менее оголтелыми.
Я видала лесбийскую порнографию, и, знаете… все эти металлические, резиновые и прочие приспособления, которые они засаживают друг в друга… мне кажется, они просто не могут испытывать удовольствия. Эти штуковины не предназначены для проникновения внутрь женщины. Можете тереться ими, пока ждете стадо с пастбища, если так уж неймется. Трите и шлепайте ими свою промежность, вставляйте внутрь, пока буренки не набьются в ванную и их не трахнет током. А теперь выкиньте к черту всю эту пластмассу, металл и резину. А с ними и всяческие сомнения. Найдите себе натурала и выходите за него замуж. Можете любить его как брата. Вы не можете себя переделать. Прекрасно. Но не стоит из-за этого гробить свою жизнь. Оглядитесь: сейчас полно мальчиков, которые больше похожи на девочек, и мальчиков, которые внешне похожи на мужчин, зато мыслят как девочки. Они будут не против. Они изящны, на их теле почти нет волос, и пахнут они, как цветник. Высокие и худые, полные и жизнерадостные (или не очень) — имеются на любой вкус. Уверена, что большинство из них быстро кончают, зато, как минимум, у вас между ног окажется человеческая плоть. К тому же они, как правило, извиняются. Есть мужчины, которые настолько деликатны, что, если вам требуется уединение, они оставят вас в покое хоть на полвека. Вот что я, собственно, хочу сказать: на фундаментальном уровне мы все одинаковы. И это само по себе прекрасно. Изменитесь вы или нет, останетесь или передумаете быть лесбиянкой, вы прекрасно знаете, что вас ожидает в конечном итоге. Придет день, и вы вместе с другими несчастными извращенцами будете преданы земле — этой грозной Печи в режиме Быстрой Жарки, в то время как мы, истинные христиане с безупречной репутацией, отправимся на божественном подъемнике в Поднебесную.
Сегодня верующая женщина в счастливом браке — а надо признаться, что сегодня многое изменилось для нее в лучшую сторону, — больше не представляет собой убогую, безвкусно одетую супружницу, по-коровьи бредущую по дороге со своими четырьмя чудесными отпрысками. Однако она все та же рьяная мать все с теми же четырьмя активными детишками, поборница нравственности и дисциплины, преданная и внимательная читательница Библии…
Однако, кроме всего прочего, она еще и страстная женщина. Исследования показали, что подавляющее число семейных проблем возникает в связи с деньгами или сексом. Причем деньги, как правило, лишь повод для разногласий. С той щедростью, которую предлагают вам сегодняшние банковские схемы кредитования, с их низкими месячными процентами по кредитам и высокими по сбережениям, схватить за хвост американскую мечту не вопрос для семьи почти с любым уровнем дохода. Как обстоит дело в типичной христианской семье? Муж вкалывает, жена растит детей. По воскресеньям она водит их в церковь, пока ее благоверный прозябает перед телевизором или коптит небо с коллегами по бизнесу на поле для гольфа. А как говорит мой тренер по аэробике, в гольфе нет ничего спортивного. Они могут быть добропорядочными и хорошо воспитанными христианами, одетыми в безупречно пастельные тона и купающимися в лучах американского счастья, но в то же время они уже не способны перебросить жену через голову в залихватском танце. Это вовсе не тоска по варварским временам. Я просто хочу сказать, что оба пола должны быть сильными. Не для того, чтобы воевать, хотя, если мы в состоянии мыслить лишь в этом ключе, отлично, потому что истинное поле боя — это любовь, и лично я мечтаю умереть именно так… В самом сердце похоти.
Многие женщины после рождения детей уже не надевают раздельных купальников. И правильно делают: не то солнце, глядя на них, свалилось бы с неба. Обвисшие формы вызывают естественное отвращение. Что я пытаюсь сказать? А то, что физическая подготовка играет колоссальную роль с точки зрения чувственной составляющей нашей с вами духовной жизни. В наше время истинная христианка должна быть просто сногсшибательной, чтобы выдерживать конкуренцию со стандартами красоты пивной рекламы, полной непристойных намеков. Если вы на это не способны, ждите, что ваша семья развалится. Безусловно, нам никогда не будет девятнадцать лет. Но в нас должно быть нечто такое, что будет заставлять прохожих оборачиваться. Я не имею в виду косметику. Я говорю о сексуальной искушенности. О страстности и пылкости. О профессионализме и неповторимости в постели. Как уже убедились на собственном опыте многие мужчины, старая кобыла борозды не портит. Зрелая женщина в отличие от привередливой соплюшки знает, что делать. И ой как хорошо. Мы умеем довести дело до конца, и даже после этого у нас остается кое-что на закуску. Мы мурлычем со всей искренностью. Думаю, никому не нужно объяснять, отчего. В конце концов, словарь истинной леди сводится к одному-единственному определению: хочу еще.
ТО, ЧТО ОДНИ ЛЮДИ называют вежливостью, для других является преступлением. Мужчина говорит за женщину. Преступление. А это происходит ежесекундно, каждый день. «Она начнет с зеленого салата, — заявляет он в ресторане, — а на десерт будет вишневый пудинг. В промежутке между этими блюдами моя застенчивая подруга закажет семгу. Просто, чтобы посмотреть, не кушать, нет». Вскоре он говорит: «Я хочу от тебя детей». Она (про себя): «Сэр, это приказ?» Он (про себя): «Вольно, рядовой».
Смена ролей. Женщина говорит за мужчину: «Что не так с этим овощем? Жалкий огрызок. Может, мужик болен? Может, надо его понянчить? А может, он — просто дурак? Может, просто тупой, как осел?» Объяснимся за дам. Мужики открывают вам двери, оплачивают счета за мотели — дадим пинка под зад Надутым Сайтам! Ведь они из кожи вон лезут, потому что напуганы. Они могут скрывать это сколько угодно — мы прочтем это в их глазах. Они мягкие и слезливые. Мой, например, не способен подойти к телефону. У него депрессия. Ему кажется, что весь мир хочет его убить. Так и сидит в комком в горле.
МЕНЯ ВСЕГДА УЧИЛИ, что воображение опасно и способно уничтожить тебя. Мне оно представляется в виде страшной глубокой ямы, пропасти. Ты можешь упасть и удариться головой. Так почему тебе вообще захотелось туда сунуться? Я лично крепко держусь за реальность. Вот, например, спросите у писателя: «На чем основаны ваши рассуждения? Уважаемый, откуда вы все это берете?» Он разозлится. А знаете, я с удовольствием одолжу по носовому платку всем писателям на свете, пусть поплачут, потому что вопрос-то резонный. Подобные вопросы всегда приходят мне в голову, но я никогда не задаю их с бухты-барахты. У меня пытливый ум. Я интересуюсь многими вещами, но все же держу свои мысли при себе, потому что эта женщина (я тыкаю себе в область сердца) уважает мнения других. Моя любознательность идет от любви и заботы. Истинная христианка никогда не утомится произносить эти слова. Теперь вернемся к писателям. Лично я симпатизирую героям куда больше, если знаю, что это подлинная история. Разве не этого, не сочувствия ждет от нас писатель? Всеми правдами и неправдами они добиваются свое цели — стучать в одиночестве по клавиатуре. И единственное вознаграждение, которое их ждет, — это похвала от читателей за то, что они сумели в удобоваримой форме донести до них потаенные мысли Бога. Писатели — это читатели мыслей. Персонажи, населяющие книги, бродят в моей голове, словно размотанные мумии, оцепеневшие и растерянные, в темноте, освобожденные от словесных пут. Я оплакиваю всамделишную кровь. Меня сражает наповал, если вдруг нарушается некая целостность. Ступни моей сестры стали чернеть и в конце концов отвалились. Из-за токсического шока. Ужас. Я говорю все это потому, что я — одна из вас. Я — самый обычный человек, который высоко ценит культуру, живет и дышит и каждый день выполняет свои обязанности, а потом, помолившись, отправляется в постель. Однако я вдруг стала одним из этих самых, писателей, которыми я так интересовалась. Такая вот история.
Меня всегда возбуждал шрифт моей печатной машинки. Он настраивает на нужный лад. Каждая буква, каждое слово выстраиваются в ряд, как жуки на параде. И с каждым, даже незаконченным предложением небеса становятся чуть ближе. Я болтаю постоянно, но совсем другое дело, когда видишь свою болтовню на бумаге. Есть что-то тревожное в самом процессе написания, нечто пугающее и сбивающее с толку, но зато, когда все позади, перед тобой словно крахмальная выглаженная рубашка. И мир приветствует ее ослепительную новизну. Когда я говорю, я мямлю. Ну, допускаю бессознательные ошибки. Я сама слышу свой лепет: «э-э-э», «хм-м», «ну», «знаете». Постоянно. Вряд ли это способствует пониманию. Я, наверное, могла бы излечиться от этой дурной привычки, просто замедлив темп своей речи. Как останавливаются от заикания. Окружающие так на меня таращились, будто у меня вот-вот что-то вылезет из носа. От этого мне становилось еще труднее выдавливать из себя слова.
СЕЙЧАС САМОЕ ВРЕМЯ начать писать от третьего лица. Распятие, которое Лоретта носит на шее на цепочке, ей подарили родители, когда ей исполнилось шестнадцать. Да пребудет с ними Бог. И, как любое украшение, которое носит женщина с большой грудью, оно то и дело ныряет в ложбинку между ними. Оно щекочет, но никогда не царапает. «В отличие от многих соплюшек, я ношу его не ради эпатажа», — говорит она.
Лоретте тридцать семь. Столько же, сколько и мне. Она веселая. Она сама себя так называет. «Я — веселая, — говорит она, — я отличаюсь от большинства людей, потому что мне нравится жить. Не то что моему братцу, который боготворит смерть. Для него идеалы — убийцы». Выглядит ли Лоретта старше своих лет? Пожалуй. Ее работа и ее неизменная стрижка ежиком, которой какой-то неотесанный забулдыга дал весьма точное название: «Черви умирают стоя», создают впечатление зрелой женщины. Уверяю вас, Лоретта доживет до ста. Это понимаешь, когда после занятий тайквандо смотришь в душе на ее задницу. Стоит ей только напрячь эту желеобразную массу, как та превращается в два кирпича мускулов (вожделенная мечта любой из нас), которыми Лоретта уложит на пол любую свинью, представляющую для нее опасность. Одним ударом. Она получает удовольствие от схватки, которую ведет с разрушительными силами матушки-природы, которые в качества поля битвы выбрали ее тело. Каждое утро она делает по пятьдесят приседаний, выпадов на бедро, взмахов ногами, «березок», «велосипедиков» и «вертолетиков». Она пользуется специальными маслами и накладывает лед. Но на самом деле от всех бед ее спасает распятие, которое она носит на груди.