"Господин мертвец"
Шрифт:
«И я тоже его вещь, - подумал он, разглядывая лицевую панель «Морригана», - Даже не любимая, просто заслужившая мимолетное расположение. Как удобные тапочки или привычное пресс-папье. Мейстер ценит свои вещи, подбирает их и печалится, когда они ломаются. Но даже он, при всей его любви к старым вещам, понимает, что у каждой из них есть свой срок службы».
– Здравствуйте, унтер-офицер Корф.
Голос «Морригана» был холоден, как металлическая облицовка его цилиндрического тела. Совершенно непривычные человеческому уху модуляции поначалу резали слух, но к этому можно было привыкнуть. «Морриган» говорил не так звучно как раньше, его голос потрескивал, словно запись со старой граммофонной
– Смотрю, тебя вытащили из привычной консервной банки.
– Это позитивное изменение. Постоянная вибрация танкового корпуса мешала моим процессам.
– Разве тебе не вредит сырость?
– Моя оболочка полностью герметична, унтер-офицер Корф.
– И в самом деле, я позабыл об этом. Значит, решил остаться здесь подольше, а?
– Полагаю, это целесообразно, - вежливо ответил «Морриган», - На основании донесений разведки и анализа сложившейся тактической ситуации, фронт можно считать временно стабилизировавшимся. Французские части, а именно 217-й линейный пехотный полк и 16-й гренадерский батальон, защищавшие полосу укреплений, на данный момент потеряли до половины своих кадровых ресурсов и отступили на свои старые позиции под Редштадтом. Анализ позволяет заключить, что они в значительной мере дезорганизованы и как минимум в течение двух недель не будут способны к активным наступательным действиям.
– Да, мы хорошо их потрепали вчера. Будет, что вспомнить. Насколько я понимаю, фон Мердер и мейстер не спешат развивать наступление?
– Так точно, унтер-офицер Корф. На данный момент штаб принял решение не форсировать ситуацию, предпочитая позицию разумной осторожности.
– Возможно, излишне разумной? – предположил Дирк, - Противник скорее бежал, чем организованно отступил. При поддержке «Висельников» полк фон Мердера смог бы развить наступление и, чем черт не шутит, даже войти в Ротштадт через неделю.
– Стратегическая ситуация не располагает к этому, и небольшой тактический успех не является основным фактором для принятия подобного решения, - остудил его Морри своим мертвым голосом, - Ротштадт – стратегически-важный пункт вражеской обороны в регионе, попытка штурмовать его в нынешних условиях приведет лишь к тому, что мы потеряем то немногое преимущество, которого удалось добиться вчера.
– Значит, нового штурма не будет?
– В ближайшей перспективе штурм не планируется. Насколько я понимаю позицию Генерального штаба, оптимальным считается ситуация, когда эта часть фронта стабильна и не претерпевает резких изменений в любом направлении. Активные наступательные действия не планируются.
– Люди фон Мердера сидят в этой грязи почти год, - недовольно сказал Дирк, - Мы спасли их от разгрома, а теперь, значит, и сами усядемся рядышком, ждать, когда жаренная щука на горе запоет?
– Мой расчет основан лишь на доступной информации и не может учитывать одновременно все факторы, которыми руководствуется Генеральный штаб, - невозмутимо ответил нечеловеческий дребезжащий голос, - Стратегическая инициатива в данный момент находится у наших частей на юге. Они развивают глубокое наступление в течении последних двух недель. Мы же не являемся его частью, наша задача…
– Мы – как сопливый рядовой, которого ефрейтор поставил в караул с единственным наказом «Ничего не делай, лишь бы ничего не сломал». Проще говоря, мы просто держим двадцать километров грязи на гипотетической линии фронта.
– Полагаю, можно обрисовать ситуацию и в ваших терминах, унтер-офицер Корф.
– Как вообще дела на юге?
– Резервы фронта серьезно истощены весенним наступлением.
– Проще говоря, мы вогнали топор глубоко в череп, и теперь сами не можем даже вытащить его, - кивнул Дирк, - Я знаю, что происходит на юге. Но разве не логично было бы нанести удар на северном направлении Ротштадт-Брюгге? Это помогло бы деблокировать наши силы на юге и, кроме того, заставило бы лягушатников оттянуть часть своих резервов в нашу сторону.
– Маловероятно, унтер-офицер Корф, - сказал «Морриган», и в его холодном безэмоциональном голосе послышалось подобие усталости, - Мы просто не располагаем достаточными силами. Слишком велико количество свежих французских частей на этом участке. Единственная причина, по которой нам удается удерживать этот участок фронта – французы не хотят ставить себя в невыгодное положение, подставляя себя под фланговый удар. Вероятно, они просто не знают, что у нас недостаточно сил для подобного удара.
– Проще говоря, мы сидим здесь только потому, что они боятся, - подытожил Дирк, - Но когда придет пора, пуалю сомнут нас как кукольный домик из картона?
– Вы выразили ситуацию не в привычных мне терминах, но да, я склонен согласиться с этой оценкой. В стратегическом отношении весеннее наступление на юге вряд ли увенчается успехом. А когда оно выдохнется, французские и английские части перейдут в контратаку. Для отражения которой фронт уже не будет располагать ресурсами.
– Ты всегда был старым пессимистом, Морри.
– Это не так, унтер-офицер Корф. Я лишен эмоциональной составляющей и способен лишь к объективному анализу, как и всякое сертифицированное для военного использования ЛМ-устройство второго поколения.
Дирку нравилось беседовать с «Морриганом», когда выдавалось свободное время, а случалось это достаточно редко. В скрежете нечеловеческого голоса был разум – и Дирку иногда казалось, что разум куда более глубокий, чем подозревал сам тоттмейстер Бергер. «Морриган» не был стратегом, не принимал решений и, по удачному выражению Крейцера, служил лишь помесью арифмометра и секретарши. Однако его манера мыслить, простая, ясная и, без сомнения, несвойственная обычному человеку, обладала странным свойством очаровывать. Как будто прикасаешься к чему-то совершенно нечеловеческому, но, в то же время, состоящему в родстве с человеком. Наверно, что-то подобное должны были испытывать волшебники из мифов, сотворившие могущественных големов. Причудливый сплав жизни и металла…
«Спросить его?.. – подумал Дирк, делая вид, что наблюдает за тянущими телеграфный кабель «Висельниками», - Глупейший вопрос. И, самое скверное, что Морри наверняка на него ответит. Он очень исполнителен, всегда отвечает. И даже не может солгать. Проклятый бездушный аппарат».
– А как бы ты оценил наши шансы… вообще? – спросил он осторожно у золоченого цилиндра, - Я имею в виду войну.
И в самом деле, глупейший вопрос. Как будто ЛМ-устройство второго поколения способно прогнозировать войны лучше генералов из Генерального штаба. Но высказав этот вопрос, Дирк освободился от него, как от засевшего в теле шрапнельного осколка.