"Господин мертвец"

Соловьев Константин Сергеевич

– Возможно, это не имеет для вас никакого значения. А может, вообще ни для кого не имеет. Но лучше, если вы будете знать это, когда выйдете отсюда. Дело в том, что вы… Вы не убивали Хааса.

Наверно, фон Мердер был готов услышать что угодно, только не это. Сквозь его усталость, как соль испарины сквозь сукно солдатского кителя, проглянуло удивление. Удивление человека, услышавшего совершеннейшую глупость.

– Объяснитесь, унтер, - потребовал он.

– Вы не убивали люфтмейстера Хааса.

Дирк не оборачивался

в сторону тоттмейстера Бергера и оттого не знал, куда тот сейчас смотрит. Но в этом и не было нужды. Он ощущал его присутствие, черный ледяной океан его мыслей, в котором сам Дирк был лишь безвольной щепкой, крошечной и никчемной. Возможно, следующая же волна поднимется и заставит щепку навсегда исчезнуть. Это будет проще, чем мимолетным движением прихлопнуть муху.

«Неважно, - подумал Дирк и с внезапно накатившим облегчением понял, что все это действительно неважно, - Он должен знать. И черт со всеми нами».

– Вы не убивали люфтмейстера Хааса, - зачем-то повторил он.

– Ваши мертвецы выходят из ума, хауптман, - проворчал фон Мердер, - Мало нам живых безумцев… Что несет ваш унтер-офицер?

– Не имею ни малейшего представления, - сдержанно сказал тоттмейстер Бергер, - Но иногда подобное случается. Что-то вроде усталости рассудка. Унтер-офицеру Корфу пришлось много вынести за последнее время, он потерял весь свой взвод. Должно быть…

– Вы не убивали люфтмейстера Хааса, господин оберст.

– Это было бы плохой шуткой, даже если бы я не видел, как мозги этого подлеца выпрыгнули из его головы на стену, когда я спустил курок, - сказал, нахмурившись, фон Мердер.

– Вы выстрелили в него, это верно. Всадили шесть пуль. Но убили ли вы его?

– Будьте уверены, он мертв, как прошлогодняя околевшая лошадь. Уж я-то в этом понимаю толк.

– А в вюрцбюргском казусе?

– Простите?..

– Вюрцбюргский казус, - сказал Дирк, - Я случайно услышал о нем от Ланга, а тот был помощником нотариуса при жизни. Это такой прецедент в юриспруденции.

– Не слышал о подобном.

– Он достаточно специфичен, чтобы не привлекать интереса простых людей. Но суть его проста. Нельзя убить только то, господин оберст, что уже мертво.

– Вы намекаете на то, что этот люфтмейстер был…

– Мертв. Вы только что стреляли в мертвеца.

– Полный вздор! – вспылил фон Мердер.

– Вы говорите это сейчас живому мертвецу, господин оберст, - Дирк усмехнулся, - И это не кажется вам чем-то вздорным.

– Люфтмейстер Хаас был жив, я отчетливо видел это.

– Так ли отчетливо? Вы щупали его пульс? Замеряли дыхание?

– Готов поклясться, что он дышал!

– Заставить мертвеца дышать совсем несложно. Я тоже могу начать дышать, если мейстер того захочет, - Дирк оглянулся на тоттмейстера Бергера, но тот слушал молча, и его лицо выражало не больше, чем каменный барельеф на могильной плите, - И уж совсем несложно обмануть взволнованного

человека, подсунув ему марионетку под видом живого собеседника. Несложно для тоттмейстера с изрядным опытом, я имею в виду.

– Вы обвиняете собственного командира? Своего так называемого мейстера?

– Хозяина собственной души, если на то пошло. И, судя по тому, что он позволяет мне говорить, хотя мог бы уложить наповал одним движением брови, он не считает меня серьезной угрозой своему плану. Иначе он бы не дал мне и шанса. Поверьте, уж я-то хорошо успел его узнать…

– Я уже не знаю, кто из вас более безумен, мертвец, или его хозяин… - фон Мердер оскалился, как старая гиена, - Но советую выложить все, что вам известно.

– Хаас никого не предавал. Он был неравнодушным к бутылке нытиком, но он никогда не пошел бы на предательство.

– «Мистраль»! Он заманил нас в самоубийственную атаку!

– Не он. Хаас не имел к мифическому «Мистралю» никакого отношения. И то, что вам сегодня сказало его тело, - Дирк указал на мертвеца, лежащего на спине у самой стены, - было ложью. Произошло преступление. Ужасное преступление.

Хаас удивленно глядел в низкий потолок блиндажа. «Да ладно? – как бы спрашивали его широко распахнутые глаза, - Какое же?»

– Какое же? – спросил оберст, продолжая хмурится.

– Убийство… и кража.

– Что еще за кража, унтер?

– Кража людей, господин оберст, - сказал Дирк, - Ваших людей. Все это было затеяно для того, чтоб похитить у вас их жизни. Указ кайзера, о котором говорил мейстер… Уверен, о нем стало известно не три дня назад, а куда раньше. Новость об этом указе должна была всколыхнуть Орден Тоттмейстеров. Ведь это им волей кайзера давалась необъятная власть. Им, прежде служившим на побегушках у настоящих офицеров, выпал шанс многократно усилить Чумной Легион. Свой собственный смертоносный инструмент, скованный из чужих жизней. Но для инструмента нужен материал. Вы понимаете, какого рода.

– Вы имеете в виду двести четырнадцатый?

– Да, господин оберст. Не знаю, случайно ли на помощь вам направили роту «Веселых Висельников» или уже тогда созрел план, осуществление которого мы видели сегодня. Покойники. Вот что было нужно Ордену Тоттмейстеров для создания новых частей Чумного Легиона. Не единицы, не десятки – тысячи. И сразу. Именно для этого заблаговременно прибыли автомобили с тоттмейстерами – они знали про то, что здесь готовится, и торопились занять свои места, как падальщики при виде умирающего животного. Ведь каждый из них должен был получить свой кусок. С указом кайзера в кармане и таким подспорьем Орден Тоттмейстеров мог пожинать урожай без всяких опасений. Мешало только одно. Несмотря на два штурма за последний месяц, покойников было слишком мало, чтоб удовлетворить их аппетит. Им нужны были свежие мертвецы, сотни и тысячи свежих мертвецов, чтоб сформировать новые роты.