Господин моих ночей
Шрифт:
Айтон не дослушал мою сбивчивую мольбу и клятвенные обещания. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы переместиться вместе со мной назад, в наш дом, оценить обстановку, расспросить целителя и выгнать всех из комнаты роженицы, оставшись с ней наедине.
Я медленно спустилась в прихожую, упала на тот же стул — будто и не уходила никуда — и окаменела, прижавшись к теплому маминому боку. На кухне, понизив голос, переговаривались лекари, которых Уна вызвалась покормить. Сама служанка неслышно сновала от стола к печи, время от времени горестно вздыхая.
Минуты
Пресветлая Каари, сжалься, будь милосердной. Позволь Нэссе и ее ребенку жить. Просто жить.
Когда раздался первый детский крик — громкий, уверенный, я сначала не поверила своим ушам. Подскочила на стуле, заметалась, не зная, что делать, бежать к Нэссе или оставаться на месте и ждать высшего. Остальные тоже зашевелились, затоптались. Из кухни торопливо вышли лекари, и мы столпились перед лестницей, взволнованно косясь друг на друга.
Айтон появился через несколько мучительно долгих мгновений. Нашел меня взглядом, кивнул, отослал лекарей и служанку к Нэссе, и задержал нас с мамой.
Сосредоточенный, серьезный, чуть уставший — для всех остальных он оставался зловещей фигурой без лица, но только не для меня.
— Мальчик. Живой. Оба живы и через несколько дней будут здоровы, — произнес отрывисто. — Тьма заботится о своих людях.
— Тьма? — переспросила мама тоненько.
— Да. Ребенок умирал. Элис просила спасти его, и я призвал силу, которой служу. Тьма согласилась стать повитухой, теперь дитя посвящено ей.
— И что это значит? — голос мамы дрогнул.
— Может, и ничего, — хмыкнул Айтон, — а может, очень многое. Посмотрим. В любом случае, его бог отныне Сахтар, а не Каари. Я хотел, чтобы вы об этом знали. Как сообщить матери ребенка, решайте сами.
Глава 17
Прошло не меньше пяти дней, прежде, чем мы решились рассказать обо всем Нэссе, хотя они с ребенком очень быстро шли на поправку.
То, что с ними происходило, казалось невероятным. Я помнила, что говорил целитель, и прекрасно знала, что, если матери с новорожденным в этом случае удается выжить, они не приходят в себя столь стремительно. Женщины долго не встают с постели, чахнут, медленно угасают. Дети растут болезненными, хилыми, постоянно хнычут. А тут...
Невестка поднялась уже к вечеру третьего дня, а кормить начала сразу же, и молока у нее было много. Малыш прекрасно ел, много спал, мало плакал, смотрел на мир любопытными, не мутными, а удивительно ясными глазами и выглядел бодрым и здоровым.
Лэйр Сюфрэ, навестивший нас на другой день после родов, подтвердил эти выводы: у Нэссы и моего племянника все в полном порядке. Ни за что бы не поверила, если бы все не происходило на моих глазах. Неужели Сахтар и его тьма так могущественны? Сильнее Каари? Об этом не хотелось даже думать. Но и не думать тоже не получалось.
— Ты уже решила, как его назовешь? — мама осторожно погладила пальчики внука.
Мы с ней сидели на стульях рядом с расположившейся в кресле Нэссой и наблюдали, как она кормит малыша.
— Талим, — невестка улыбнулась и заботливо поправилась пеленку, чтобы та не мешала ребенку «завтракать». — Я назову его Талим в честь погибшего отца. Мой муж гордился бы таким сыном. — женщина перевела на нас горделивый взгляд. — Правда?
— Замечательное имя, — выдавила я, стискивая на коленях руки.
Зная характер брата, его ненависть к магам... Ни он, ни отец не обрадовались бы такому наследнику, скорее всего, отказались бы даже признавать.
— Вам не нравится, как я назвала сына? — невестка напряглась, и глаза ее тут же набухли слезами. — Считаете, мой мальчик недостоин славы предков, родового титула и…
—У тебя прекрасный сын, девочка, — мягко перебила мама. — Конечно же, он достоин самого лучшего. И имени, и судьбы. Дело не в этом.
— А в чем?.. В чем? Элаис? — вопросительно обернулась ко мне жена брата.
Мы с мамой украдкой переглянулись, вздохнули одновременно. Дальше тянуть было нельзя. По традиции, через седмицу младенца следовало отнести в храм и провести церемонию имянаречения.
— Нэсса, — я сдавленно кашлянула. — Ты вчера спрашивала, когда мы пойдем в храм. Так вот, малыша нельзя туда нести, вернее нельзя нести в храм Каари. Дело в том, что...
Невестка слушала меня в полной тишине. Как ни странно, она, вопреки своему обыкновению, не перебивала, не кричала, не заламывала руки, не обвиняла и не жаловалась на несчастную судьбу. Застыла безмолвной статуей — лишь хмурилась и все сильнее и сильнее прижимала к себе дитя. И только когда я замолчала, позволила себе шевельнутся.
— Я, наверное, должна поблагодарить тебя и этого… твоего мага за спасение? — спросила она ломким, тоненьким голосом.
— Нэс, поверь, если бы был другой выбор...
— Да, я понимаю... Все понимаю... И что, мой мальчик теперь запятна... отмечен Сахтаром? Он станет колдуном, да?
Страх и горечь в ее словах не расслышал бы лишь глухой.
— Нет-нет… — Я торопливо пересказала то, что успела узнать от Айтона. — Магом так просто не стать, им нужно родиться. Но если мальчику от предков — твоих или наших — досталась хоть маленькая крупица дара, даже самая крошечная, дремлющая веками, тьма в момент рождения вполне могла разбудить ее, усилить, напитать. В любом случае, мы узнаем об этом позже, когда... если сила начнет просыпаться. Или после проверки... Только это очень болезненно.
Я невольно передернула плечами, вспомнив ритуал, через который сама прошла в детстве.
— Так что все не так плохо, как тебе сейчас кажется. Возможно, он вырастет обычным человеком, просто посещать будет другой храм, и все. Это совсем не страшно. В Варрии теперь официально два божества и поклоняются не только Каари, но и Сахтару. На центральной площади строится его храм, я сама видела, большой, красивый... Нэсса?.. Нэсса, ты меня слышишь?
Женщина не отвечала. Сидела, уставившись в одну точку, куда-то между нами, и монотонно покачивала ребенка.