Господин штабс-капитан
Шрифт:
Когда я осмотрелся по сторонам, меня поразила невиданная красота этих мест. Внизу, у подножия горы, лежало село в котором я был, с уходящей за гору дорогой, по которой я пришел сюда. Но красота видов не принесла мне пользы. Я не увидел ни наших частей, ни частей противника. Тишина и покой нависали над этой местностью. Миллионы лет природа создавала такую красоту, не обращая внимания ни на букашек, пожирающих друг друга, ни на более организованных животных, но тоже пожирающих друг друга. Вокруг высились еще более могучие горы, а передо мной лежало большое плато.
Пройдя около двух верст, я очутился возле окопов, которые не так давно занимали наши части. Окопы были неглубокие и обвалившиеся. Какая же здесь была стрельба! Тысячи гильз были разбросаны по окопам, огромными кучами они были навалены там, где, видимо, стояли пулеметы. Вокруг валялись лопаты, вещевые порожние мешки и окровавленное обмундирование. Много было могил, и ни одна не была отмечена ни надписью, ни вешкой. Удручающе действовал вид небрежно засыпанных трупов: то тут, то там выглядывало плечо, торчали ступни босых ног, иногда виднелось лицо… Очевидно, наши цепи, выскочившие из укрытий, в самом начале наступления были расстреляны врагом, а убитых оставшиеся в живых успели только кое-как засыпать землей, после чего мы отступили.
Мне захотелось пройти в окопы противника, откуда он вел огонь по нашим. Когда я очутился в австрийских окопах, они меня тоже поразили, но совсем по-иному: окопы были глубокие, оплетенные ветками, чистота в них была абсолютная, не заметно было предметов военного обихода, гильз не было и в помине.
Я прошел дальше и наткнулся на австрийские захоронения. На большом кладбище в долине, куда я спустился, на каждой могиле был аккуратно оформленный холм, на каждой могиле был крест с надписью о захороненном человеке. Офицерских могил не было вовсе, — вероятно, трупы офицеров увозились в Австрию, — а на ефрейторских и фельдфебельских могилах все кресты были большего размера, чем над могилами солдат; с немецкой аккуратностью даже в смерти люди не уравнивались в правах и начальники возвышались над подчиненными.
Я вернулся на брошенные русскими позиции. Удрученный мыслью о том, что родные всех этих солдат никогда не узнают, где похоронены дорогие им люди, я почувствовал такую жуткую тоску и такой страх, что невольно, прибавил шаг. Потом я что-то громко запел и, наконец, побежал, и бежал без остановки, как когда-то мальчиком, когда ходил на поиски цветка папоротника и очутился один на один с непонятной ночной жизнью леса. Каждый шаг гулко отдавался в раненной руке, но эта боль стала очистительной. Моя совесть не грызла меня. Я ни в чем себя не винил.
Через час небо полностью затянулось серыми низкими тучами, и повалил мокрый снег.
ГЛАВА 23.
Тайна гипноза.
– Через минуту я выведу Вас из гипнотического сна. А сейчас я сосчитаю до трех. На цифре “три” Вы проснетесь. “Раз” - освобождаются от сковывающего действия руки. “Два” освобождаются ноги и все тело. “Три” – вы проснулись, откройте глаза! Настроение и самочувствие очень хорошее, ничто не мешает, не беспокоит. Вы очень хорошо отдохнули. Вам приятно и спокойно.
Монотонный голос, не громкий, но и не тихий, замолчал. Он принадлежал мужчине лет пятидесяти. Я открыл глаза и посмотрел по сторонам, будто спросонья. Не совсем понимая, где нахожусь и, что вокруг меня происходит, я уставился на человека, сидящего передо мной. Оказалось, что мое тело находится в удобном кожаном кресле. Руки спокойно и расслаблено лежат на мягких подлокотниках. Ноги вытянуты на специальной подставочке. Поерзав, я убедился, что мне очень комфортно. Мужчина внимательно посмотрел на меня. Его взгляд неприятно пронзил меня насквозь.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Ммм…немного странно…
– Что именно вас смущает?
– Честно?
– Да, конечно.
– Я не понимаю где я, что со мной и…кто я.
Мужчина понимающе и ободряюще улыбнулся. Отчего-то я немного успокоился, хотя все равно продолжал настороженно смотреть на него. Я совершенно не понимал, как я оказался у него и что происходит.
– Все нормально. Скоро все в голове прояснится, и Вы все вспомните! Не торопитесь. Сеанс гипноза окончен. И память вернется. Постепенно, но вернется.
– Извините, но что мне делать сейчас? Могу ли я идти домой или я должен сидеть здесь пока все не вспомню?
– О! Конечно нет! Вы можете идти домой! Вернее Вас отвезут. Адрес наш водитель знает, он отвезет Вас и проводит до самой двери. Ключи от квартиры у Вас.
Я похлопал руками по карманам и почувствовал, что правый карман джинсов оттопыривает связка ключей. Я достал ее и увидел три ключа. Один из них был от сувальдного замка – такая нелепая раскоряка на длинной ножке, второй - ключ, напоминал в разрезе крестовую отвертку, а третий был от английского замка. Я вспомнил дверь, замки которой открывали эти ключи. О! И правда память постепенно возвращалась ко мне.
Мужчина проводил меня до автомобиля. Оказалось, что мы находились в старинном особняке в центре города. Здание и небольшая территория вокруг него были ограждены красивым узорным кованым забором. Такие же ворота возвышались над забором и были автоматическими, я заметил механизмы открывания. Во дворе стояло несколько автомобилей. Все они были немецких марок. Как только мы показались на крыльце, открыв массивные дубовые двери, к нам подъехал черный ауди. Водитель, одетый в темный костюм и белую рубашку, вышел из машины и открыл передо мной заднюю дверь, приглашая садиться.
– Сергей, отвезите Станислава Максимовича домой, и проводите его до дверей, - скорее приказал, чем попросил мужчина, в гостях у которого я находился.
– Хорошо, - склонив почтительно голову, проронил водитель.
– Ну, всего хорошего, - мужчина протянул мне руку для пожатия, которую я пожал. – Если будут вопросы – звоните.
– Э.. – попытался я объяснить, что у меня нет телефона.
– Вы все вспомните и телефон тоже… до свидания, - прервал меня на полуслове хозяин особняка. Он поднял руку в приветствии и ушел.