Господин Великий Новгород (сборник)
Шрифт:
XII. Под стяг московского князя
Полки начали собираться под стенами московскими. Из всех мест то и дело приходили в большом числе ратники: их не приневоливали - они сами шли охотно на службу Иоанна Великого.
В числе их находились жители уже присоединенных в то время московским князем тверских и новгородских земель - областей: Кашинской, Бежицкой, Новоторжской и других.
Сам Иоанн, следуя обычаю предков, раздавал перед войной милостыню бедным, делал большие вклады в храмы монастыри и молился над прахом своих предместников в соборах, которые были день и ночь открыты для богомольцев.
Наконец настало 9 октября - день выступления соединенной московской дружины. День был тихий, ясный; солнце при восходе яркими лучами рассеяло волнистый туман и, величественно выплывши на небо, отразилось тысячами огней на куполах церквей и верхах бойниц и башен кремлевских.
Послышался звон с колокольни Иоанна Лествичника, колокола других церквей завторили ему, и разлился красный звон по всей Москве, как в Светлую Христову ночь.
Кремль уже кипел народом, но толпы его все прибывали: все спешили проститься с любимым князем, с дружиною его, отцами, сыновьями, мужьями и внуками, отправляющимися искать ратной чести на чужбине.
Звук гудящей меди не пугал москвитян. С веселыми лицами приветствовали они золотым огнем рассыпавшуюся денницу и друг друга, как бы в день Светлого Христова Воскресения, обнимались, целовались и проливали слезы умиления, созерцая великолепную и трогательную картину собиравшихся под развевающиеся знамена, как под хоругви защиты небесной, бравых веселых ратников.
От Красного крыльца до Успенского собора народ стоял в два ряда, ожидая с нетерпением великого князя, который прощался со своей матерью, поручая юному сыну править Москвою, одевался в железные доспехи и отдавал распоряжения своей рати.
Распоряжения эти были следующие: всей дружине разделиться на пять полков: на большой, передовой, правый, левый и сторожевой или запасный; для самого же себя назначил отборный, чтобы в таком порядке выступить из Москвы впредь до дальнейших распоряжений.
Любимая, дряхлая мать Иоанна, наконец, троекратно перекрестила великого князя, повесила ему на шею охранительный крест с мощами, поцеловала его и, горько заплакав, отпустила его.
Лишь только показался великий князь на Красное крыльцо - в народе и среди войска раздался общий крик восторга:
– Властитель наш, богоизбранный государь-надежа, ты любимец неба и земли. Повелевай нами; рады умереть за тебя все до единого, рады для тебя сложить головы свои и вражеские!..
Иоанн приветливо улыбнулся и пошел далее, кланяясь во все стороны.
Бояре и стража следовали за ним.
Митрополит со всем духовенством, в праздничном облачении, с образами Всемилостивейшего Спаса, Владимирской Богоматери, писанным евангелистом Лукою, и св. Георгия Победоносца, высеченным из камня, с хоругвями, величественно колыхавшимися над обнаженными головами толпы, шел навстречу ему при пении клира: "Да воскреснет Бог и расточатся врази Его".
Великий князь благоговейно приложился к святым иконам, низко-низко преклонился перед владыкою Геронтием, когда тот осенил его животворящим крестом.
– Аз воздвиг тя, царя правды, - говорил митрополит, - и приях тя за руку десную и укрепих тя, да послушают тебя языцы, и крепость царей разрушиши, и Аз пред тобою иду и горы сравняю, и двери медные сокрушу, и затворы железные сломлю. Тако гласит Господь.
Архиепископ Виссарион добавил, благословляя в свою очередь Иоанна:
– Да будет тако! Благословение наше на тебе и на всем христолюбивом воинстве твоем. Аминь.
На далекое пространство развернулась картина собравшегося войска перед восторженными взорами великого князя.
Знамена его, или по-тогдашнему стяги, были окроплены святою водою.
Чудную, невыразимую пером картину представлял Кремль.
День блистал лучезарный, ослепительный, несмотря на то, что на дворе стоял уже угрюмый октябрь.
Небо как будто бы праздновало вместе с землею счастливое выступление русских дружин.
Горевшие под яркими лучами солнца кресты и купола храмов, светлые кольчуги и нагрудники стройных дружин, недвижно внимавших поучения слова Господня, произнесенного митрополитом, тысячи обнаженных голов горожан и тысячи же поднимавшихся рук для совершения крестного знамения, торжественный гул колоколов - все это очаровывало взгляд и наполняло души присутствовавших тем особенным священным чувством благоговения, которое редко посещает человеческие души.
Это была беседа небес с землею.
Колокольный звон постепенно стихал, на смену ему разливался другой: заиграли рога, трубы, запели зурны*, зазвучали накры, или бубны. Кони начали ржать, ратники задвигались и стали быстро садиться на коней, бряцая оружием.
_______________
* Свирели или флейты.
Надобно заметить, что в описываемое нами время было больше конницы, нежели пехоты, а оружие русских воинов состояло уже не из самострелов, подкатных туров, приступных перевесов, быков, баранов или огнестрельных пороков, или зелий, и прочих орудий, употреблявшихся ранее при осадах, но из пушек и завесных пищалей.*
_______________
* Завесными они назывались потому, что завешивались ремнем за плечи. Были еще затинные пищали. Затин - слово старинное, означает - заряд. Затинщики - были артиллерийские служители, помощники пушкарей. Затинные пищали были собственно малокалиберные пушки; их заряжали с казенной части, или ружей, двойных колчанов с луками и стрелами, сулицы - род малого копья, которым поражали неприятеля издали, кистеней и бердышей.
Ножи бывали также не у всех воинов, но мечи и копья - у каждого.
XIII. Выступление и поход
Великому князю подвели богато убранного вороного коня, покрытого алой бархатной попоной, унизанной жемчугом и самоцветными камнями. Уздечка на нем была наборная из среброчеканенных колец.
Князь Василий Верейский, сжимая острогами крутые бока своего скакуна, уже гарцевал перед теремом княжны Марии, племянницы великой княгини Софьи Фоминишны. Наличник шлема его был поднят, на шишаке развевались перья, а молодецкая грудь была закована в блестящую кольчугу.