Госпожа Эйфор-Коровина и небесная канцелярия
Шрифт:
– У меня нет желания выслушивать ваши дурацкие комментарии!
– жалобно возмутилась Любовь Алексеевна.
– А придется!
– последовал злорадный ответ.
– Вот послушай, никогда я не мог понять женщин! Кто же идет топиться без камня и веревки, да еще в этаком парадном балахоне! Ты б еще в надувной матрас завернулась!
– Если вы не собираетесь мне помогать, то идите своей дорогой!
– мадам Вербина кипела от негодования,
– А если собираюсь?!
– задал неожиданный вопрос незнакомец.
–
– Что-нибудь?! Все равно что?!
"Издевается, что ли?" - в голове у мадам Вербиной мелькнула мысль о "скрытой камере". Она ее тут же отвергла, но на всякий случай поправила волосы.
– Да!!!
– рявкнула она, стараясь доказать незнакомому нахалу, что это она тут главная и полностью контролирует ситуацию.
Последовало долгое молчание.
– Тогда я задам вам пару вопросов - изрек, наконец, незнакомец.
Несчастная Любовь Алексеевна хотела заорать дурным голосом: "Помогите!", но только обреченно вздохнула.
– Вы решили покончить с собой окончательно и бесповоротно?!
– спросил незнакомец.
– А вам какое дело?!
– Мне, поверьте, действительно есть наиважнейшее и неотложное дело!
– в голосе незнакомца прозвучало волнение.
– Хорошо, задам вопрос по-другому! Вы спонтанно решили броситься с моста, или это обдуманное и взвешенное решение?!
– Это обдуманное и взвешенное решение! Я готовилась! Довольны?! Еще что-то хотите узнать?!
– Не сердитесь! Еще один вопрос! Вы хотите жить?!
Люба задумалась. Скажешь "да", будешь выглядеть дурой. Зачем тогда приперлась на мест? Сказать "нет", вдруг не вытащит?
– Ни за что!
– решительно ответила несостоявшаяся утопленница.
– Что?! Не расслышал!
– незнакомец наклонился и поднес ладонь к уху.
– Не-е-ет!
– То есть, если вы спасетесь, то, придя, домой, отвернете кран с газом?!
– Это слишком опасно! Может быть, взрыв и пострадают невинные люди! Лучше отравлюсь феназепамом!
– прокричала Любовь Алексеевна.
– Феназепамом, говорите? Хм-м... Тогда я, пожалуй, вас вытащу!
– Ненормальный какой-то, - сердито буркнула Вербина, складывая руки на животе и откидываясь назад на воздушную подушку своего кринолина.
Минут через пять она услышала плеск весел. Постепенно вырисовывались очертания лодки.
– Я смотрю, вы устроились с комфортом, - голос был теперь совсем близко.
– Ноги не мерзнут?
– Не знаю, - сердито ответила Любовь Алексеевна, - я их не чувствую.
– Ая-яй-яй! Надеюсь, у вас случится энурез от переохлаждения почек, и вы навсегда забросите затею утопления. Самый дурацкий и ненадежный способ самоубийства. Хоть бы камень на шею привязала, бестолочь.
Поняв, что с этим болваном спорить бесполезно, Любовь Алексеевна насупилась и скрестив руки на груди, отвернулась.
– Шею свело?
– не унимался нахал.
– Нет!
Вербина посмотрела на своего спасителя. Он был небольшого роста, довольно щуплый, с непропорционально длинными руками. Мелкие, чрезвычайно подвижные черты, делали его личико похожим на обезьянью мордочку. Черные глазки быстро-быстро зыркали из-под кургузой, неловко сидящей на голове кепки.
– Вы кто такой?
– сурово спросила Любовь Алексеевна.
– Хозяин, - ответил незнакомец и сверкнул своими черными глазками.
– Хозяин чего?
– не поняла Вербина. Незнакомец тяжело вздохнул и посмотрел на собеседницу с полнейшим сожалением.
– Читать умеешь? Надпись видела? "Чертов мост".
– Так вы, значит, будете товарищ черт?
– Вербина демонстративно скрестила руки на груди.
– Это я раньше был "товарищ черт", а теперь господин Бальберит.
– Угу, понятно, - Любовь Алексеевна приподняла брови. "Как его среди здоровых держат?", - подумала она.
– Здоровых? Ты как что-то подумаешь - так хоть стой, хоть падай!
– господин Бальберит всплеснул ручками и вытянул вперед ногу, - Видала, копытце?
– показал он раздваивающуюся бабку козлиной конечности.
– А рожки?
– он снял кепочку, и Люба увидела у него на голове два черных, твердых нароста. Она долго переводила взгляд с копытца на рожки, после чего со стоном упала в обморок. Последнее, что ей припомнилось перед тем, как потерять сознание - это красочный советский агитплакат в автошколе: "Больше пей - увидишь чертей!".
Ариадна Парисовна Эйфор-Коровина подъезжала к Чертовому мосту со смешанными чувствами. Как потомственной ведьме и целительнице кармы, ей, само собой, полагалось верить в чудеса; Во всяком случае, вывеска на дверях ее магического салона гласила следующее: "Ариадна Эйфор-Коровина - чудеса, любовная магия, исправление кармы, прерывание запоев навсегда". И все же Ариадна Парисовна чувствовала себя довольно глупо. Уж кто-кто, а она-то знала, что никаких чудес на самом деле не бывает! Одно самовнушение.
Время от времени, она поглядывала на заднее сиденье. Согласно требованию странного утреннего письма, она взяла с собой черепаховый чемоданчик, в котором лежали непонятные инструменты да склянки со всякой гадостью. Сушеные пауки, жабьи глаза и прочие магические "полуфабрикаты", происхождения которых лучше не знать вовсе. Так же Ариадна Парисовна везла с собой старинную книгу с листами из кожи какого-то животного. Во всей книге не было ни одной буквы - девственно чистые листы. Госпожа Эйфор-Коровина училась колдовать, теоретически знала все ритуалы и даже язык магов, на котором они пишут заклинания. Но вот странность - до сих пор ни один из магических предметов, доставшихся ей по наследству, ни одно из выученных ею когда-то заклинаний не имело совершенно никакой силы.