Госпожа Иво. Жемчужная корона
Шрифт:
– Она права Богер, Аранал и Модхор нам не простят ее смерть, – Лилиан сдерживал Батида, который рвался вперед, сверкая глазами.
– Да, пусть этот мир летит к четям, но я убью эту женщину!
– А что ты скажешь им? – Анна шла во банк, ее не убьют, этот раунд она тоже выиграла, а также был расчет на то, что стоящий сейчас за ее спиной ледяной дракон хоть немного будет в курсе произошедших событий и в будущем встанет на ее сторону. Хотя кто его знает… Она не знает его имени, не знает кто он вообще. Может он захочет власти и тогда что ему какая-то маленькая женщина, она будет помехой, она будет лишь препятствием на его пути. – Расскажи, что совершил твой брат одиннадцать лет назад. Расскажи, что совершил Мурата, семь лет назад, и из-за чего умер Зогман. Богер Батид, ты мог жить в довольстве и достатке,
– Замолчи! Ты ничего не знаешь. Твой народ, за который ты так ратуешь – это варвары! – закричал Богер.
– Мальчик, любой имеет право на свою защиту, и любой готов защищать то, что ему дорого, – Анна вздохнула. – Ты хочешь моей смерти? Хорошо, давай представим этот расклад. Модхор и Ренгор рано или поздно узнают, где я умерла, и кто меня убил. И сюда прилетит армада из трех каст. Сможешь ли ты с этим справиться?
Батил смеялся: – Пусть я умру, но я отомщу.
– Я мстила десять лет. Что мне это принесло Батид? Боль. Одиночество. И страх заснуть и увидеть тех, кого я потеряла, кого убили на моих глазах. Ведь они до сих пор стоял передо мной в моих снах. Мальчик, стоит ли это твоей мести? – сейчас она называла его ребенком, провоцируя, но и понимая, что ей сейчас не дадут умереть, сейчас ее услышат. И пусть это будет не Богер, но это будут те, кто стоит за его спиной. – Да, ты отомстишь, но свой мир ты не вернешь. Ты не вернешь ничего, но главное ты уже не сможешь построить новый мир. Там, – она указала в сторону, надеясь, что правильно выбрала направление, – уже не получится. Одиннадцать лет мои законы претворяли в жизнь, все эти годы равенство между расами смело все границы, теперь драконы и люди живут вместе, выбирают пары по любви, и работают наравне. Сможешь ли ты отнять эту свободу? Я думаю, нет, – она говорила больше не для Батида, его уже не спасти, она говорила для всех тех молодых драконов, которые слушали ее и переглядывались, она говорила для них, пытаясь дать им верное представление о том, что там за морем, на большой земле, что стало с их миром. Сейчас она говорила для них, пытаясь достучаться до их извращенного представления, которое им внушал Батид.
– Богер, она права. Ее нельзя убивать. Сделай ее наложницей, отдай в казармы, пиратам, но не убивай, – говорил другу Зогман, пытаясь дать понять, что они тоже хотят жить. Да, их жизнь не сахар, но это жизнь. Богер кивнул: – Ты прав, месть моя будет другой. Согласен, она станет нашей подстилкой, для всего острова, станет той, кого мы пропустим через унижение, и я буду смеяться, и наблюдать, как она будет желать смерти, как будет умолять меня, ее убить, – его лицо исказила улыбка садиста, а Анна покачала головой, печально глядя на него. – Свяжите ее.
Анну дернули за руку и тут же скрутили руки за спиной, отрывая от ледяного дракона, который так и стоял, сложив руки на груди и вслушиваясь в разговор, а Богер повернулся к ледяному дракону: – А ты кто такой?
«Она не умрет, я не дам», – и пусть сейчас ее от него оторвали, неважно, две секунды и она опять будет в его руках. И он сможет почувствовать ее дракона, и пусть он еще дремлет, он скоро проснется, ее магия уже готова вырваться, дать спасти ее, не дать с ней так обращаться. – «Не только не дам ее убить, я не дам к ней даже прикоснуться. Сейчас меня удерживает лишь то, что она попросила дать ей поговорить. Женщины с магией ледяных драконов – это наша сила и наша слабость, но убивать, их нельзя. Это запрещено. Ведь они чудо, созданное самой матерью богиней, той, кто дал нам свободу, дал нам силы. Кто дал нам жизнь. И я надеюсь, подарила нам надежду на будущее. Ведь
Богер Батид
Я видел смерть отца, смерть братьев. А потом я видел падение моего мира, того, что создавал мой отец, то, во что верил я. И пусть он был несовершенен, но я верил в то, что этот мир мой. И вот пришла она! Та, кто заставила мой мир перевернуться с ног на голову, та, чьи слова слушают древние драконы, та кто смог развернуть этот мир в другую сторону, кто дал права людям.
Люди! Я никогда не считал их равными со мной. Они варвары, рабы. И они мне не равны! И вот пройдя весь этот путь в долгие одиннадцать лет, она стоит передо мной и кричит на меня. В своем гневе она так прекрасна. Худенькая женщина с душой воина. Нет, нельзя думать о ней как о женщине, она мой враг.
Еще там, в столице, когда я подглядывал за ней, когда она была лишь хозяйкой лавки, я уже видел не просто женщину, я видел королеву. Гордая посадка головы, а какой взгляд… Любой увидев ее однажды захочет еще раз услышать ее голос. Может это все-таки магия? Магия обольщения?
Но она прекрасна. Стройная, серебро волос, которые обрамляют такое красивое лицо. А ее глаза… Серебро с искрами звезд. Взгляд так и просится – не отрывайся, смотри и наслаждайся. Как бы я тебя любил, ласкал. Может к черту все эти заморочки и Лилиан прав, может сделать ее своей любовницей и пусть рожает мне сыновей или дочерей, пока не сдохнет от родов? Нет, я должен забыть обо всем, я должен ее убить, только тогда смогу спать спокойно. Но как можно погубить такую красоту?
Она назвала меня мальчиком? Мальчик! Я старше ее на десятки лет, но в чем-то она права. Я ребенок по сравнению с ней, с ее мышлением, с ее выдержкой. Пройти через все, через что она прошла эти долгие одиннадцать лет и не сломаться – это подвиг. Эти одиннадцать лет ее спасали лишь Мурата, Ренгор, Модхор, лишь власть одного и его изворотливый ум и сила других останавливали нас. Мурата будто знал, что произойдет в следующий день, месяц, год. Он будто знал все наперед. Но как? Как такое возможно?
На Анну Иво было совершено столько покушений за первые пять лет, что даже вспомнить страшно. Сколько драконов погибло, под топором палача, а она стояла и смотрела, и на ее лице ни один мускул не вздрогнул, когда очередная голова скатывалась с плахи. Мурата больше не забирал души драконов, с того памятного дня – нет, он стал рубить головы. И рубил с завидным постоянством. Нам пришлось спрятаться на островах, заставить подчиниться пиратам и самим стать пиратами, чтобы выжить. Пришлось забыть, что мы драконы. Когда хочешь набить брюхо, забудешь, как тебя зовут и кто ты. И мы забыли. Забыли на шесть лет. И вот она передо мной и что мне делать с этим я не знаю. Я кричал, не потому что хочу ее убить, я кричал от безысходности. Прекрасно понимая, что Модхор, теперь, верный ей до гроба, разнесет мой новый мир на кусочки ради нее и не посмотрит, что здесь есть молодняк, драконий молодняк. Ради нее Ренгор утопит этот остров в крови, а ее дочь, серебреный дракон утопит свою жажду мести, даже в свои десять лет, сковывая нас в ледяной плен. Превращая нас в ледяные статуи. Стоит ли мне сейчас идти до конца? Богиня спаси меня, не дай мне сделать глупость.
Прошлое никак не хочет отпустить
Наблюдать за этой женщиной было интересно, ее тон, ее взгляд… Она действительно королева? Похоже. Перед ней молодняк, сотня лет для дракона лишь миг, а эти мужчины, стоящие перед ним, были действительно – дети. Она попросила дать им поговорить, я дал. Что дальше? Женщину связали, а на него смотрят так будто видят таких как он, каждый день. Но она сказала, что ледяных драконов лишь трое… Тогда почему нет почтения в глазах?
– Кто ты такой?
– Я, Метен Герри, ледяной дракон, – и мужчина улыбнулся, правда в глазах, Анна наблюдавшая за ним, увидела презрение.
– Ледяной говоришь. Дракон у тебя большой, и откуда ты выполз? – Богер ухмыльнулся и осмотрел стоящего перед ним мужчину. Высокий, худощавый, серебреные волосы лежат на плечах, глаза, как и у Анны, серебро с яркими звездами в зрачках, одежды белоснежные, но на плечах плащ из неизвестной шкуры животного, с тончайшей выделкой, серебро в виде звезд на плечах.