Госпожа следователь
Шрифт:
— Ты так сладко спал… — оправдывалась Клавдия. — К нам сегодня Лина Волконская в гости придет, а в холодильнике шаром покати…
— Не, так не пойдет… Я ж только безработный, но не безрукий, — возмутился Федор.
Дежкина воспринимала слова мужа спокойно и даже с некоторым равнодушием. Тирады примерно такого же содержания ей приходилось выслушивать неоднократно, вот только на рынок по-прежнему ездила именно она.
— Газету мне купила? «Московский комсомолец»? — тем же возмущенным тоном спросил Федор.
— Ой, вылетело…
— Вот блин, так и знал! Так и знал! — Он в сердцах швырнул тряпку. — На тебя же нельзя положиться! Что ни попросишь — будто в песок уходит! — Федор выбежал в прихожую и начал обувать сандалии.
«И ведь как он замялся тогда, когда я спросила про этого, из Новосибирска… Всегда сам наперед расскажет, а тут — молчок…»
Дежкина прекрасно понимала причину мужниной ворчливости. Он все никак не мог забыть вишневую «девятку». А если уж Федор начинает ворчать с самого утра, то к вечеру жди бури. Так и получилось, правда, несколько раньше положенного.
В первом часу дня, когда Клавдия увлеченно копошилась на кухне, делая всевозможные закусочки, салатики и конечно же свои фирменные пирожки с курагой, Федор, так нигде и не отыскав вожделенный «Московский комсомолец», с присущим ему ожесточением драил пол в ванной. При этом он тихо разговаривал сам с собой и сам же себе что-то возмущенно доказывал. Поначалу он даже не обратил внимания на три маленьких стеклянных пузырька, которые притаились в укромном уголке, за унитазом. Но когда обратил, глаза его непроизвольно полезли на лоб.
На каждый пузырек была приклеена бумажка, а на бумажке чьей-то умелой рукой был выведен рисунок, знакомый каждому ребенку, — страшный человеческий череп с перекрещенными костями, этакий пиратский «веселый Роджер». Над рисунком отчетливо значилось: «Токсично. Беречь от детей. Не распылять вблизи огня. Долбанет так — свои не узнают».
Федор осторожно свинтил крышечку с горлышка самого маленького пузырька и принюхался. В нос ударил едкий, противный запашок, из глаз моментально хлынули слезы. Как нарочно, прошлым вечером по телевизору показывали актуальную передачу про детскую токсикоманию.
— Мать твою… — ошарашенно пробормотал он. — В дурную компанию попал… Втравили…
Через минуту он уже нависал над ничего не понимающим Максимом, теребил его за шиворот и требовательно вопрошал:
— Признавайся, откуда эта дрянь? Что ты с ней делаешь? Какая паскудина тебе ее подсунула? В глаза смотреть!
Мотая головой, Максим пищал что-то жалобное и нечленораздельное. Отец с такой силой стиснул ему загривок, что парень от боли не мог произнести ни слова. В такой позе сын не мог посмотреть отцу в глаза даже при большом желании.
— Я тебе эту дурь из головы выбью! — продолжал экзекуцию Федор. — Я тебя породил, я тебя и убью! В роду Дежкиных уродов никогда не было и не будет!..
— Что ты делаешь?! — На этот шум из кухни прибежала Клавдия. — Немедленно отпусти ребенка!
— Вот, смотри! — Федор тыкал сыну в грудь пальцем. — Смотри, кого ты воспитала! Выродка!
— Ma, чего он от меня хочет? — хныкал Максим. — Чего он привязался? Идиот бешеный!
— Поговори у меня! — рычал Дежкин. — Ух, недоносок!
— Федор, успокойся! — закричала Клавдия. — Я приказываю тебе! Я представитель закона!
Как ни странно, но последняя фраза подействовала на Федора самым положительным образом. Он отпустил Максима и удивленно посмотрел на жену.
— Ну и голосина у тебя… — тихо сказал сын. — И впрямь, почудилось, будто менты пришли…
— В чем дело? — строго спросила Клавдия. — Отвечайте по очереди. Сначала ты, Федор.
— Твой сын — токсикоман! — патетически воскликнул Дежкин.
— Да гонит он! — возмутился Максим. — Чего ты врешь-то?!
— Это я вру? — Брови Федора воинственно сошлись на переносице. — Это ты кого во вранье обвиняешь? Собственного отца?
— Я же сказала — по очереди! Не перебивайте друг друга! — Эти слова вырывались у Клавдии сами собой. Именно так она утихомиривала разбушевавшиеся стороны при очных ставках.
А Федор, когда Максим делал что-то не так, почему-то сразу отрекался от него и повторял: «Это твой сын, Клавдия». Подобное случилось и на этот раз:
— Твой сын прячет за унитазом наркотики! Три стеклянных пузырька, наполненных какой-то вонючей жидкостью. Спроси у своего сына, Клава, каким образом он ее употребляет? Нюхает, нацепив на голову полиэтиленовый пакет? А может, колет в вены? Ты спроси, спроси!
Дежкина вдруг почувствовала, что пол резко пошатнулся и начал стремительно уходить из-под ног. Ей даже пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть.
— Макс, — заплетающимся языком произнесла она, — на этот раз отец говорит правду?..
— Да глупость какая! — обиженно прогундосил сын.
— А что это? — поинтересовался Федор.
— Ну нужно мне, — замялся Максим.
— Ты конкретно объясни, — потребовал отец. — Зачем эта дрянь? Для каких таких целей?
— Тараканов морить.
— Я серьезно тебя спрашиваю!
— А я серьезно отвечаю!
— Но у нас же нет тараканов… — рассеянно пробормотала Клавдия Васильевна. — Макс, скажи маме правду… Ты что-то скрываешь от меня? Что-то страшное?
— Ничего я не скрываю. — Максим виновато опустил голову.
— Да не морит он, — из детской комнаты выглянула Ленка. — Гоняет тараканов из квартиры в квартиру, а жильцы радуются и ему за это деньги платят.
— Молчи, дура!.. — парень пригрозил сестре кулаком.
— Сам дурак!.. — И, показав брату язык, Ленка опять скрылась в своей комнате.