Госпожа следователь
Шрифт:
— Харитонова, — вновь подсказала Дежкина.
— Именно, — кивнул Роман Тарасович. — В его квартиру проникают двое бомжей, крадут часы и парик… По оплошности происходит возгорание… воришки гибнут в огне. А вы говорите — убийство!..
Роман Тарасович вновь взял в руки карандаш, как видно давая понять, что аудиенция подходит к концу.
— И все-таки… — произнесла было Клавдия, но взвизгнул селектор, и искаженный Люсин голос доложил:
— Роман Тарасович, к вам префект!..
Стасюк развел руками и поглядел на посетительницу.
Дежкина поднялась. Да, Люся права — лысый, в очках и не понравился.
Дверь отворилась, и двое мужчин в стильных, с иголочки костюмах ступили на красный прокурорский ковер.
Роман Тарасович, как гостеприимный хозяин, двинулся навстречу.
— Следователь прокуратуры, — представил Стасюк Клавдию, когда обмен рукопожатиями подошел к концу.
— Дежкина, — сказала она.
— Мы, кажется, знакомы, — приветливо улыбнулся Клавдии второй мужчина, который все время на полшага почтительно отставал от первого, — Как продвигается расследование?..
Это был супрефект Олег Николаевич.
— Превосходно, — ответила Клавдия и покинула кабинет.
Ее никто не задерживал.
… — Ну как? Как новый?.. — остановили ее возгласы на выходе из приемной.
Дежкина сделала неопределенное лицо и пожала плечами.
Сотрудники прокуратуры были не сильно озабочены сменой власти, но любопытство — пуще неволи.
Клавдия торопливо миновала группы оживленно беседующих коллег и направилась восвояси.
— Говорят, он зять Филиппова, — звучали перешептывания в коридоре, — а Филиппов — это, сами понимаете, что такое…
— Мне говорили, он принципиальный… Жуткий дока. Всю районную прокуратуру извел… ну о-о-очень требовательный!..
— Требовательный — это хорошо. Не был бы придирчивым…
— Наверное, станет тащить свою команду… своих людей…
— Кто знает!..
— Слыхали? — вдруг ухватили Клавдию за локоть. — Стасюк!
Это был Семенов.
В другой раз Клавдия бы едва приостановилась из вежливости. Но сегодня ей вдруг захотелось поболтать ни о чем.
У Семенова в шкафу хранился замечательно мощный кипятильник, способный в минуту превратить в пар десятилитровое ведро воды.
Поэтому чаевничала здесь вся прокуратура, кроме Клавдиного кабинета, разумеется. Клавдия никогда не захаживала к своему кулинарному конкуренту, а вот сейчас решилась.
— Шило на мыло, — буркнула Дежкина по поводу Стасюка, когда вдвоем с Семеновым они оказались в дальнем его кабинете и Семенов уже извлек из шкафа знаменитый кипятильник и чашки, коричнево-черные внутри от чайного настоя. — По-моему, проблем с уходом Самохина у нас вовсе не убавится…
— Увы, — вздохнул Семенов. — Судьба, значит, такая. А с судьбой спорить — грех. У вас-то как?..
— Расследую дело о пропаже дворняги, — усмехнулась Дежкина.
— Слышал…
— А собачка-то, кажется, связана с наркотиками…
— О?
— Ладно, сначала разберусь, а потом буду рассказывать. Ну а вы? Трупы, убийства, погони, бандиты?.. — она указала на лежавшие на углу стола фотографии.
На фотографиях был изображен скрючившийся мужчина, распластавшийся в нелепой позе на железнодорожной насыпи.
— Меняемся, — предложил Семенов, — я вам — трупы, вы мне — собачку… Хочется, знаете ли, разнообразия. А то опять подсунули… ох! Вам везет!
Он вздохнул, глядя на кипу фотографий.
Клавдия — скорее автоматически, нежели из любопытства, — начала перебирать снимки.
— Что? — спросил Семенов, заметив перемену в настроении Дежкиной. — Не хотите?
— А? Что? — невпопад сказала Клавдия. — Так что, будут меня в этом кабинете чаем угощать — или как?..
Семенов поспешно заколдовал над заварочным чайником, и тема была забыта.
Клавдия наблюдала за торопливыми движениями его рук, а перед глазами стоял укрупненный фотоснимок, оказавшийся среди прочих.
Крупно: лицо мужчины с широкими скулами и удивленно приоткрытыми глазами, тяжелый подбородок.
Дежкина хорошо помнила этот подбородок… и руку, которая задумчиво почесывала щетину между подбородком и шеей.
Посетитель Чубаристова.
«Сибиряк».
Тот самый загадочный персонаж из дела Долишвили или Шальнова — Гольфмана…
Интересные дела.
Это был он — и он погиб!..
13.30–14.27
— Сумку на досмотр. Что в папке?
— Документы.
— Откройте… Табельное оружие?
— Нет.
— Привет, Клавдия. Как жизнь? Все жуликов ловишь?
— Ловлю, Симыч, ловлю… А ты все сторожишь?
Гаспаряна уже привели. Он ждал в боксе, пока Дежкина устраивалась за столом и просматривала документы. Алукиной сегодня не было — позвонила сама, приболела что-то.
— Так, может, перенесем? — спросила Клавдия.
— Нет-нет, я вам доверяю.
Приятно, что ни говорите.
— Ну, — сказала Клавдия официальным тоном, вновь пролистывая знакомое дело об убийстве тещи, — как дела?..
— Плохо, — по-детски искренне признался Гаспарян.
— Вот как? Что же произошло?
Гаспарян шумно вздохнул.
— Комары, госпожа следователь.
— Простите? — не поняла Дежкина.
— Комары.
Несколько мгновений они глядели друг на друга молча: Артур — покорно, а следователь — недоумевающе.
— При чем тут комары? — поинтересовалась наконец Клавдия.