Гость из леса
Шрифт:
Роман пулей метнулся в сени, оттуда — в сарай. Схватил за руль новенький, ещё как следует не обкатанный мопед и поволок его к конторе. На крыльце дымил папиросой егерь Лапин. На земле, у последней ступеньки крыльца лежала, уткнув длинную острую морду в лапы, пятнистая гончая егеря. Говорили, что нет ей равной охотничьей собаки в округе. Любого зверя в лесу выследит и поднимет. И эта гончая по кличке Буян пойдёт по следу Тришки…
Отец удивлённо поднял брови, увидев сына, но ничего не сказал. Роман стоял рядом с мопедом и смотрел на дверь. Оттуда должен выйти Поздняков. Это его дожидались отец и егерь.
Лапин бросил на Романа понимающий взгляд и выпустил вверх густую струю
Так в молчании они прождали минут пять. У Романа зачесалась нога, но он даже не пошевелился. Этот безобидный жест — почесать ногу — казался ему сейчас совсем неуместным.
Поздняков вышел на крыльцо в полном охотничьем снаряжении: брезентовой куртке, резиновых сапогах, при патронташе и ружье с затейливой резьбой на ложе. И стволы были украшены чеканкой. Глаза у Позднякова усталые, лицо хмурое. Видно, только что в конторе у него был неприятный разговор. Однако, увидев Романа, улыбнулся и кивнул:
— Ну, как мопед? Бегает?
— Забирайте, — ответил тот. — Не нужен он мне.
— А другим? — посерьёзнел директор. — Мопед отдан вам в общее пользование.
Роман смутился: как же он не подумал об этом? Вряд ли его правильно поймут ребята, когда узнают об этом поступке. Имеет ли он право от имени всех распоряжаться подаренной школьному лесничеству вещью? Захотел — взял, захотел — отдал…
— Пусть другие и ездят, — сказал он. — Я на него больше не сяду.
Пётр Васильевич внимательно посмотрел на Романа и присел на ступеньку, поставив резиновый сапог как раз напротив морды Буяна. Пёс приоткрыл глаза, втянул в себя воздух и снова задремал.
— Рассказывай, что случилось? — потребовал Поздняков.
Роман, волнуясь, поведал директору леспромхоза всю историю Тришки. Он даже не заметил, как свернули с тропинки к конторе Майя и Никита Поздняков. Они остановились за его спиной и стали молча слушать. Папироса у Лапина прогорела до мундштука, и, когда он сунул её в рот, пепел просыпался на брюки. Скомкав и выбросив окурок, он полез в карман за новой папиросой, но, помяв её в пальцах, так и не закурил. Старший Басманов поглаживал крепкой огрубелой рукой ложе ружья. Папироса, прилепившаяся к нижней губе, тоже погасла, но он забыл про неё. Немного удивлённо поглядывая на сына — одно дело самому с ним разговаривать, другое — слушать его в присутствии посторонних, — Тимофей Георгиевич и сам заражался сыновьей убеждённостью в несправедливости задуманного дела. Он вдруг сейчас отчётливо осознал, что если они убьют медведя, то тем самым нанесут мальчику непоправимую душевную травму. Роман открытый, честный парень. Таким его Басманов и воспитывал. В отличие от многих мальчишек Роман никогда не врал отцу. Ни в большом, ни в малом. И раз он пришёл сюда — значит, он, отец, не сумел убедить сына… А не сумел потому, что и сам сомневался в справедливости задуманного. Понял старший Басманов и ещё одно: если бы он застрелил Тришку, сын никогда бы ему не простил. Между ними всегда бы стоял медведь. От этой мысли он даже немного растерялся. Перестал гладить ложе и отодвинул от себя ружьё. Нет, он из него не выстрелит! Машинально снял патронташ и положил рядом.
И никто этого не заметил, кроме Майи. Девочка, казалось, всё поняла и улыбнулась. Тимофей Георгиевич неуверенно улыбнулся в ответ.
Когда Роман умолк, директор тоже полез в карман за папиросами — и что это у взрослых за привычка, в трудные минуты хвататься за спасительное курево? — достал, размял в пальцах, сунул в рот и щёлкнул зажигалкой. Видно было, что всё это он проделал машинально, по привычке, а мысли далеко…
— По этой, значит, причине ты и притащил мне обратно мопед? — наконец нарушил молчание Пётр Васильевич.
— Я был неправ, — сказал Роман. — Мопед здесь ни при чём. И он не мой, а общий.
— Хорошо, что ты хоть это понял, — уронил директор, задумчиво глядя на дремавшую у его ног собаку. Неожиданно он перевёл взгляд на Майю и спросил: — Зачем ты свистела? Ты знала, что Тришка придёт?
— У сосны что-то шевелилось, мигало, и мне стало страшно, — ответила она.
— И ты позвала на помощь медведя?
— Он добрый и умный.
— Чудеса! — усмехнулся Поздняков. — Девочка заблудилась в лесу, ей стало страшно, и она вместо людей зовёт на помощь — кого бы вы думали? — медведя! Расскажи кому, не поверят!
— Вы ведь верите? — взглянула на него Майя.
— Егор матку глухариную завалил, — подал голос Лапин. — А у нас охота на эту птицу на три года запрещена. Сами знаете, глухариные выводки завозили сюда аж из-под Белоруссии.
— Сколько он рыбы и зверя погубил — не счесть, — проговорил Тимофей Георгиевич. — А помните, в позапрошлом году зимой двух лосей ухлопали? Как пить дать, это Егорова работа. Правда, выкрутился он тогда, иначе бы не миновать крупного штрафа.
— Тришка — ручной медведь, — сказал Роман. — Его ничего не стоит убить. Он привык жить с людьми, вот и тянется к ним. Поэтому и не уходит из нашего леса.
— А сколько собак в посёлке задрал? — возразил Поздняков. — Женщины стали опасаться ходить за ягодами-грибами.
— Я ему ошейник надел, — сказал Роман. — С блестящими железками. Каждому понятно, что это Тришка.
— Если так любишь, что же ты его не воспитал? — взглянул на него директор. — Разве это дело — на людей бросаться?
— Это неправда, — тихо сказал Роман. — Такого не было.
— А Егор?
— Он ведь стрелял в него! — воскликнула Майя. — И видел, что это стоит у сосны Тришка. Ещё было светло — и ошейник издалека был виден. И потом, я кричала ему, чтобы не стрелял. А он всё равно выпалил. Раненый Тришка и бросился на него…
— Егору вперёд наука — не браконьерствуй, — сказал егерь. — А то последнее время совсем распоясался… То косулю подшибёт, то капканы на куницу расставит. Кабаниху ухлопал. Никакого сладу с ним не было… И мать такая же: на базаре задержали со свежей рыбой, так на весь райцентр раскричалась…
— Егор сам виноват, — поддержал Басманов. — И получил по заслугам.
— Я гляжу, вы готовы всю свою работу переложить на медведя, — улыбнулся директор. — Выходит, он один стоит пяти егерей?
— Мы пока нянчимся с браконьерами, — заметил Лапин.
Пётр Васильевич задумчиво посмотрел на кромку леса. Над зубчатыми вершинами густо засинело. Чего доброго, снова дождь с грозой натянет. Облака плывут с той стороны кучевые. То и дело загораживают солнце. Сразу за речкой непривычно чернеет выгоревший перелесок. Стволы у высоких сосен до половины чёрные. А немного дальше тарахтит голубой трактор. Распахивает поле под картошку. Несколько широких борозд, которые вспахал на этом тракторе Роман, преградили путь огню. Страшно подумать, что бы произошло, если бы огонь перекинулся на сосновый бор!.. Роман просто герой! Это он, Пётр Васильевич, настоял, чтобы мальчишке приобрели в спортмаге мопед. А когда главбух заявил, что не хватит на покупку денег, он добавил из собственного кармана… Он знал от Никиты, что Пестрецов нахально отобрал у Романа мопед, который тот с Гришкой Абрамовым ремонтировал целый месяц. И этот самый Роман в минуту опасности, выбиваясь из последних сил, тащил на волокуше раненого Пестрецова в посёлок. Вместе с приезжей девочкой Майей. Когда они подъехали на газике, ребятишки от усталости на ногах не могли стоять…