Гость из пекла
Шрифт:
– Ты же знаешь, они тебя любят, – с укором сказала Танька.
Ирка согласно кивнула. И правда, любят. Танькины и Богдановы родители хорошо относились к Ирке. Но сейчас у Ирки есть своя, родная мама – какая есть!
Издалека донесся вой сирен. Привычный звук. Сперва они с ребятами наводят порядки в своем городе… а потом издалека доносится вой сирен.
– Как думаешь, что скажут – террористы или конкуренты? – кивая на развалины, со смешком спросила Танька.
– Не все ли равно, – устало вздохнула Ирка.
– Летим, а то у тебя глаза слипаются! – решительно скомандовала Танька. – Хорошо, что завтра выходной!
Две
Доска шевельнулась, кирпич отлетел в сторону, и из осыпающейся груды щебня выполз болотный.
– Хортица! Проклятая Хортица! – грозя кулаком вслед улетевшим ведьмам, прохрипел он. – Ты еще мне… Я еще тебе…
Стук! Стук! Груда обломков шевельнулась снова. Когтистая лапа вылезла наружу и принялась отчаянно шарить в поисках, за что уцепиться. Уцепилась. Болотный некоторое время глядел на ухватившую его за китель лапу, потом жутко ухмыльнулся… и принялся тянуть второго выжившего наружу.
Глава 22
Восставший из банка
Бабка, видимо, уже проснулась и шуршала по хозяйству; Ирка наслаждалась покоем и комфортом. В постели было хорошо! В постели просто замечательно! Хотелось окопаться в ней, соорудить баррикаду из подушек, накрыться одеялом и затихариться в этом убежище на весь долгий субботний день. Не открывая глаз, Ирка пнула подушку кулаком, взбивая повыше, натянула одеяло по самые плечи и блаженно вздохнула. В теле плавали расслабленная легкость и довольство – как всегда, когда после изнурительной работы и бессонных ночей наконец удавалось выспаться. Мысли текли тихие, ленивые, в основном о том, как бы еще немножко полежать. Вот если бы какой-нибудь добрый человек принес… «кофе в постель», вообще был бы полный кайф. Собственно, кофе не обязательно, достаточно бутерброда чавкать прямо в подушках! По-прежнему не открывая глаз, Ирка вздохнула. В принципе, она могла бы переправить прямо сюда еду из холодильника, но… неторопливо летящие по коридору хлеб, масленка и колбаса наверняка произведут неизгладимое впечатление на бабку и маму.
Мама! Ирка резко открыла глаза – ощущение довольства исчезло моментально. Ее не ждали два ленивых и свободных выходных дня, хотя уроки сделаны еще вчера, даже контрольная решена с Танькиной помощью, и рекордное количество чертей перебито – можно честно расслабиться. Нет! Мама ведь не знает, что Тео – черт, мама… Мама сейчас сходит с ума! Вчера Тео уехал в свой банк и не вернулся. Наверняка она звонила ему на мобилку и не получила ответа. Скоро она узнает, что ночью в банке произошел взрыв и Тео пропал, и все сотрудники пропали…
Ирка не сможет признаться, что это она отправила Тео в Пекло. Мама такого ужаса никогда не поймет! И не простит.
– Мама его не любила, – убеждая то ли себя, то ли кого-то, прошептала Ирка. – Ей просто нужно то, что он мог дать, – деньги, дом, благополучие… Но у меня ведь тоже есть деньги!
Конечно, пятьдесят тысяч долларов, полученные как гонорар за колдовство, немножко «порастряслись», но именно что немножко – Танька неусыпно бдила, чтоб Ирка и Богдан пользовались только процентами, не трогая основную сумму. И есть ведь еще золотые волосы Дины! Обещанный Тео трехэтажный дом на это, наверное, не построишь, но хватит купить квартиру в центре, в новостройке, где внизу
Она уже поступила правильно – ради всех людей, живущих по берегам Днепра. И стала навсегда виноватой перед мамой. Поэтому все правила могут идти… к черту! Прямо за Тео следом.
Кряхтя, Ирка села на постели. Надо идти, надо отыгрывать свою роль обеспокоенной дочери, помогать в поисках – наверняка мама уже не первый час висит на телефоне. Просто Ирку не стала будить…
Странно, в доме так тихо. Телефонные звонки, встревоженные разговоры, торопливый топот ног – все это должно быть. Но дом благостно, по-субботнему тих, кажется, на кухне шумела вода – вроде как мыли посуду. Ирка посмотрела на негромко постукивающие ходики на стене. Ого, ничего себе она заспалась – час дня! И никто, даже бабка, ее не будит! Может… Маме уже позвонили и сообщили, что банк разрушен? Может, она умчалась туда, и ее попросту нет дома?
Ирка испытала мгновенное трусливое облегчение – встреча с мамой и начало долгого, на всю жизнь вранья откладывались. Тут же выругала себя и начала одеваться – медленно, неохотно – желание забаррикадироваться в кровати, никого не видеть, ничего не узнавать и не решать стало почти непреодолимым.
– Преодолею как-нибудь, – сквозь зубы процедила Ирка, заставляя себя влезть в штаны. Она провела щеткой по волосам, встряхнулась и скомандовала: – Пошла!
И пошла. Из комнаты. Через коридор. К кухне. Туда, где журчала вода.
– О, проснулась, спящая красуня наша! – оборачиваясь от раковины, усмехнулась бабка. – Я вже думала, мы на тоби не лише завтрак, а и обед сэкономим!
Мама, на углу стола зачем-то собиравшая еду на поднос, только громко фыркнула и отвернулась от Ирки. Так у них в школе девчонки делали, когда хотели показать, что на кого-то обижены.
Ирка поглядела на нее изумленно. Она ожидала чего угодно – слез, страха, растерянности, гнева… Но мама была абсолютно спокойна – только демонстративно обижена на Ирку.
Ирка потопталась на пороге, подошла к столу – подчеркнуто не глядя на Ирку, мама составляла на поднос тарелку с борщом, нарезанный хлеб. Ирка покрутилась рядом… мама искала что-то глазами…
– Ты это ищешь? – Ирка, не глядя, схватила что под руку подвернется.
Мама поглядела на пакет у нее в руке… потом, презрительно, на Ирку:
– Ты не знаешь, на что мне средство для чистки труб? Ложкой его есть?
Ирка дико поглядела на пакет, бросила его на стол, схватила маму за руку и тихо, чтобы бабка не услышала, спросила:
– Э-э… мам, а у нас э-э-э… все в порядке?
Ну не может же она сказать – мам, а ты уже знаешь, что Тео того… копыта откинул? И рога отбросил…
Мама быстро покосилась на бабку, убедилась, что со звоном бьющая в старую раковину вода заглушает все, и зло прошептала:
– У тебя-то наверняка все в порядке, а до других тебе дела нет, эгоистичная девчонка!
– Я… – Ирка на шаг отступила, растерянно глядя на маму.
– Ну не я же! – возмутилась мама, подхватывая заполненный поднос. Секунду подумала, тряхнула волосами. – А теперь пропусти меня, не видишь – мне тяжело!