Гость. Часть 3
Шрифт:
Тем не менее, Тацуя был рад, что термин по крайней мере не преобразился в что-то типа «Мой Лорд» или «Милорд». В конце концов, это было его личное предпочтение, когда дело касалось языка.
Поскольку она использует мобильную форму телепатии, Тацуя считал, что она об этом не знает. Она, наверное, начала это делать после того, как прочитала поведенческие модели на основе имен, записанных в электронном мозге, подумал Тацуя, став впереди неё.
— Прежде чем ты заняла это тело, вы действовали как группа с общей целью. В вашей группе была сущность, служившая лидером?
««Среди
— Тогда как вы поддерживаете сплоченность группы?
««Строго говоря, все мы не независимые тела. Мы как отдельные личности, так и общее тело. Мы обладаем способностью мыслить критично, но также разделяем наше сознание»»
— Другими словами, один разум существует в состоянии с множеством процессов познания?
««Не множеством. Думаю, лучше это описать как не полностью независимый процесс познания в подсознаниях, собранный процессом познания более высокого уровня»»
— Я понял. Однако, в таком случае, если у подсознаний разные намерения, разве более высокий уровень не потеряет сплоченность?
««В состоянии, когда хозяин — жизненная форма, нельзя полностью избежать влияния самых фундаментальных желаний хозяина. Наши действия определяются, когда инстинкты к выживанию и порывы к размножению достигают согласия в сознании»»
— Продление жизни и производство новых товарищей. Довольно простая реальность для форм жизни, которые стремятся выжить.
««Верно. Мы остаемся верными самому большому желанию жизненной формы, а также стремимся выжить и создать потомство»»
— Если в группе есть единый консенсус, помогает ли группа задачам, которые лежат вне выживания и репродукции?
««Несмотря на достижение общего консенсуса, мы всё же обладаем индивидуальным чувством себя, которое отвечает взаимностью на личные желания хозяина. Однако это при условии, когда у общей цели приоритет, поэтому я думаю, что это так, как Мастер и считает.
— Понятно... — проговорил Тацуя, задумавшись.
Она не смогла его прервать потому, что прежде всего не человек, или даже потому, что её хозяин — чистая машина.
— Тогда текущая ты — нечто, существующее вне общего консенсуса, почти еретическая сущность. Если в вашей группе появится несогласие, не уничтожат ли тебя?
««У нас нет желания искоренить несогласных. Однако как только они решат, что я — препятствие их целям, они могут решить сделать превентивный удар»»
— Ясно... у меня ещё один вопрос. Ты сказала, что сейчас отрезана от остальных своих товарищей, но ты можешь обнаружить их присутствие?
««Это возможно, если цель покажет высокую активность. С другой стороны, сейчас у меня такое состояние, что они тоже смогут обнаружить моё присутствие, если будут находиться в той же области»»
— Неужели? — Тацуя упал в позу задумчивости, затем тут же дал новые указания: — Пикси, вернись в гараж, переоденься в свою изначальную форму и перейди в спящий режим. Я зайду к тебе позже.
««Вас поняла. Выполняю приказания»»
Пикси чопорно, или скорее жестко, поклонилась, прежде чем пойти к гаражу.
Тацуя сначала в уме решил, какое необходимо оборудование, что нужно сначала вернулся домой, затем пошел в школьный совет, чтобы подобрать Миюки.
В 2095 году мир уменьшился. Однако разрыв между волшебниками и обычными людьми, как раз наоборот, увеличился.
Волшебники получили официальное признание после раннего развертывания и действий в территориальных спорах разрозненных стран и были сильно ограничены в выезде из страны, за исключением правительственных дел. Для волшебников мир ограничился пределами страны.
С другой стороны, обычные люди моги в полной мере воспользоваться достижениями в области транспортных технологий. Земной, водный, и воздушный транспорт стал более гибким и эффективным, поэтому люди могли свободно путешествовать между странами. Сейчас полететь на другой конец света — просто дело одного быстрого полёта в несколько часов, исключая надобность пересадки на другие самолёты. По сравнению с тем, что было сто лет назад, мир и вправду стал меньше.
После серий конфликтов по всему миру, каждая страна вела тщательную проверку потенциальных нелегальных иммигрантов — людей, которые остались в границах страны слишком уж надолго. Для сравнения: количество путешественников из других стран, которые в стране делали короткую остановку, росло. Такое стало совершенно очевидным при виде иностранцев, идущих по улицам Токио.
На восточном берегу «реки» никто из японцев не посчитал бы странным, чтобы молодой испанец или латиноамериканец шли в сумерках с молодой женщиной равной степени смешанной национальности. Никто из жителей не нашел бы странным, чтобы трое таких иностранцев вошли в несколько вышедшую из моды больницу.
В подвале больницы были расставлены койки.
Койки в больницах — обычное дело, но не такие койки.
Матрацы, завернутые в черную кожу, были практически бесполезны, они были больше похожи на длинные, прямоугольные коробки, а не на больничные койки.
Различные койки не были поставлены в один ряд или разделены на два ряда по четыре или пять — все девять коек располагались бессистемно. На каждой койке лежал молодой мужчина с восточноазиатским лицом. У всех девяти были бледные лица, они спали на койках без подушек, и ни одна грудь не подымалась или опускалась. Они походили на трупы или людей в почти мёртвом состоянии. В подвале были лишь эти девять безмолвных молодых мужчин, а также двое мужчин и женщина смешанной национальности, которые только что вошли.
Белый человек стал в брешь между койками и посмотрел внутрь. Стоя в темноте, он почти казался некромантом.
Латиноамериканец посмотрел на часы и поднял руку, будто чего-то ожидая. После приблизительно десяти минут мужчина посмотрел на молодую женщину, стоящую в стороне от кольца коек. Это, похоже, было своего рода сигналом, поскольку женщина кивнула и подняла перед лицом обе руки.
Мужчина повторил её движение. Между мужчиной и женщиной, которые стояли лицом друг к другу, белый человек хлопнул ладонями и зашумел шагами.