Гости незваные
Шрифт:
— Наверное, не только на театр, — предположил лаборант.
— Совершенно верно, и ваши наблюдения про нашу жизнь мне тоже интересны. Иногда вы обращаете внимание на такие детали, которые местные не замечают из-за их вроде бы совершенной обыденности. А ведь одна из самых важных проблем любой власти — это разносторонняя и достоверная информация. Ну вспомните, например, что знал тот же Брежнев о жизни простого народа? Только то, что ему докладывали. О достоверности таких сведений лучше помолчать, учитывая характер его окружения. Но даже доклад честного и болеющего за свое дело чиновника всегда будет как минимум однобоким. У нас постоянным мониторингом занимаются комиссары, и мои, и императорские. Это взгляд уже с другой колокольни. Сравнивая комиссарские доклады с чиновничьими, можно
Уже под самый конец беседы Саша вспомнил о письме Кисина.
— А, — рассмеялся Найденов, — так это он наконец посмотрел «Небесный тихоход». Как, вы еще не видели? Вот они, театры-то, до чего людей доводят. В общем, наш фильм был, мягко говоря, поставлен по мотивам вашего. Ну очень по мотивам, так что Виктор Иванович сразу сообразил, что таких совпадений просто не может быть. И сделал очевидный вывод, что ваше с ним межмировое путешествие было отнюдь не единственным. Потом он три дня читал все, что смог найти о работе шестого отдела и контрразведки, и даже пытался расспросить товарищей по партии про ДОМ-2. Видимо, проникся, но сознаваться решил на самом высоком уровне. Действительно, пора, мне даже интересно, что этот тип собирается предложить.
— Наверно, организовать правящую партию для скорейшего претворения в жизнь всего, что только может понадобиться. — Саша отставил пустой стакан и закончил: — Ведь у вас же ее нет? С его точки зрения это вопиющая недоработка.
ГЛАВА 10
Теплым июльским вечером Виктор Иванович Кисин возвращался домой с работы. Пусть квартира и съемная, но за год он к ней привык и уже считал своим домом. В немалой степени этому способствовала приходящая домработница Аглая. Кисин получал уже не двадцать пять рублей и мог позволить себе прислугу, которая прибирала одно время совсем пришедшую в упадок после отъезда лаборанта квартиру, и уже полгода иногда делила с Кисиным постель. Да, ей было не двадцать лет, как тем девицам, что липли к Кобзеву словно мухи, а как минимум раза в два побольше, так ведь и Виктор Иванович тоже не мальчик. А учитывая, что до этого он ни разу не изменял жене, ситуация вообще казалась ему захватывающим приключением в духе фильмов про Анжелику.
Интересно, подумал Виктор Иванович, подходя к дому, ответит ли лаборант на его письмо? Живет-то он теперь в Гатчине, недалеко от резиденции канцлера, ему недолго занести прошение в приемную. Или придется все-таки посылать его обычной почтой?
Поднявшись на четвертый этаж, Кисин перевел дух перед дверью — этажи в доме были отнюдь не как в хрущевке, а лифта не имелось. Зашел в квартиру, скинул котелок, пиджак и прошел в большую комнату, которая после убытия Александра стала рабочим кабинетом. И замер как вкопанный.
Бумаги, которые он с утра оставил на столе в полном беспорядке, аккуратной стопкой лежали с краю. А точно в центре неизвестно откуда появился большой белый конверт. Ни адреса, ни марок на нем не имелось, и только в углу был оттиснут большой фиолетовый штамп «Уплочено». Впрочем, толком оценить его Виктор Иванович не смог, потому как не читал «Мастера и Маргариту».
Уже догадываясь, от кого пришло таинственное послание, и недоумевая только насчет штампа — вроде бы это слово пишется
Значит, через неделю надо брать отпуск за свой счет и ехать, подумал Кисин. Доведется ли вернуться? Некоторый оптимизм внушал билет — если бы Виктор Иванович был совсем не нужен канцлеру, его бы в конверт не положили. Тем более второго класса. Именно в таком они с Кобзевым доехали от Читы до Москвы. Что-то вроде советского купейного, но этих купе всего семь в вагоне, и они просторней. Правда, окна небольшие, но это не вызывает неудобства.
И вот второго августа около семи вечера Кисин подошел к обозначенному на плане подъезду Гатчинского дворца.
— Вам же назначено на полвосьмого, — заметил проверивший его паспорт охранник у входа, — так что лучше минут двадцать пять погуляйте в парке. Да, можно, а куда нельзя — вас все равно не пустят, не волнуйтесь.
Раза три обойдя небольшой зеленый квадрат с какими-то статуями меж кустов, названный охранником «парком», Кисин вновь подошел к дворцу, и на сей раз был запущен внутрь. Секретариат находился совсем рядом, а там дали провожатого до приемной.
Зайдя, Виктор Иванович с любопытством огляделся. Да, очень скромно, если не сказать большего. Комната площадью метров сорок имела десяток кресел у стены, причем у двух кожа была поцарапана, как будто ее кто-то драл когтями. Два низких столика с газетами и журналами и секретарь у двери — скорее всего, в сам кабинет. Больше в приемной никого не было.
— Подождите немного, у Георгия Андреевича посетитель, — сообщил секретарь и занялся какими-то бумагами. Но минуты через три встал и подошел к входной двери приемной.
В этот момент из канцлерского кабинета пробкой вылетел невысокий полный господинчик с заметно перекошенной физиономией, к тому же чем-то напоминающей поросячью. Он промчался мимо Кисина, на бегу причитая что-то вроде: «Оговорили, вот святой истинный крест оговорили», и исчез за предупредительно распахнутой секретарем дверью.
Странно, подумал Кисин. Где же я его не так давно видел? Кажется, в редакции журнала «Коммунист». Точно, заведующий отделом экономической политики, он еще расспрашивал меня про наш институтский кооператив. Как там его — Тимур Егорович или наоборот? В общем, внук какого-то писателя. Но тут-то он как оказался? Наверное, это другой, просто очень похож, решил Кисин и услышал секретарское:
— Виктор Иванович, заходите.
Кисин зашел, сделал два шага, поднял глаза на стоящего у большого стола хозяина кабинета и с ужасом почувствовал, что у него отнимаются ноги. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять — перед ним олицетворенная ВЛАСТЬ. Именно так, всеми большими буквами! Раньше Виктору Ивановичу казалось, что сосед тестя по дому на Фрунзенской, опальный пенсионер Каганович преувеличивал, рассказывая, что лично он чувствовал, входя в кабинет Сталина. Ну не бывает таких людей, чтобы внушать трепет с первого взгляда. Но теперь понял — еще как бывает! И хотя глаза канцлера были скрыты за зеркальными очками, Кисин знал, что тот видит его насквозь. Хотелось одновременно и вытянуться по стойке смирно, и упасть на колени.
— Присаживайтесь. — Канцлер кивком указал на стул.
Кисину даже в голову не пришло вякнуть что-то про приличия, мол, неудобно гостю садиться первым. Ослушаться такого человека? Он сделал два шага на подгибающихся ногах и с облегчением плюхнулся на жесткое сиденье.
Некоторое время Найденов с еле уловимым интересом смотрел на него сверху вниз, а потом тоже сел напротив.
— Я вас внимательно слушаю.
Виктор Иванович попытался мобилизовать все, что у него осталось от самообладания. От того, как он сейчас себя поведет, зависит его судьба! Главное — докладывать все четко, коротко и… и… как еще, сейчас он вспомнить не мог. Но сглотнул и начал: