Гости. Схватка
Шрифт:
– Издеваешься? – возмущённо прорычала она, будто это русская виновата во всех её бедах. – Тебя в нос когда-нибудь насиловали? – задала она дурацкий вопрос. – Спрашиваешь, как? Да каком кверху!
– А ты что уставился, таракан?! – неожиданно закричала Викки на пришельца. Она с ненавистью посмотрела ему в глаза и гордо вздёрнула подбородок.
– Попробуешь испортить мне лицо, я тебе яйца вырву! Понял меня, гадина? – злобно предупредила его она.
Васкес попыталась представить, где у таракана находятся яйца, но вышло у неё – не очень.
Внезапно
– Засранец, – с хрипом выдавила из себя русская.
Васкес не могла в это поверить. Ей показалось, что пришелец всё понял. В подтверждение её догадки, клешня насекомого громко щёлкнула, и на месте отрезанного пальца девушки заструился лёгкий дымок.
Виктория сдавленно вскрикнула. Прижатая тяжёлой лапой к полу она дёргалась всем телом, но ничем не могла ей помочь. Она не могла понять, зачем их оставили в живых. Зачем им было нужно их мучить? Чтобы они знали, что ожидает всех уцелевших людей? Так, что ли? «Лучше бы они сразу их убили», – подумала она.
Глядя на мучения Виктории, Васкес проклинала создателей костюмов, допустивших возможность перехвата комплексом посторонними лицами. Дебилы. Думать же нужно было!
В отличие от неё, с Викторией Гости поступили иначе. Её истязатель не стал извлекать мохнатого червя. Он зажал её голову в клешни и также принялся рисовать на её лбу непонятный знак.
Со своего места Васкес разглядела, что это был круг, в середине которого ясно различалась латинская буква V. Что это значило – уму непостижимо.
Покончив с творческой деятельностью, насекомое удовлетворённо отступило назад и, любуясь своим художеством, затрещало, восторгаясь талантом. «Урод, блин…» – Васкес скривилась от отвращения.
К удивлению Викки, её пришельцы освободили первой. Пёс убрал лапу с груди американки, но пока освобождать не собирался. Нерешительно сев перед ним, Васкес в полной мере ощутила каким деревянным стало её тело. Ничто не желало её слушаться. Растерев руки, она всё же решилась и осторожно прикоснулась к своему лбу.
Новенький шрам успел уже воспалиться и заметно распух. Теперь он нестерпимо обжигал гудевшую от пережитого голову. На душе – чёрт знает что. Но, как ни крути, Васкес отчётливо понимала, что с голыми руками бросаться на этих скорпионов ей пока не стоит. Она поднялась на ноги и исподлобья глянула на пришельца. Тот спокойно наблюдал за её действиями, ожидая, что она предпримет. Находившийся рядом робопёс будто невзначай пихнул её массивным корпусом
Ей как будто надели на голову пустое ведро, а затем со всей силы по нему врезали кувалдой. От неожиданности Васкес схватилась за голову и закачалась всем телом. Странное дело – робопёс, чтобы она не упала, придержал её своим корпусом. Ошеломляющая боль, пульсируя, ввергла её в небытие. Она дико завыла. Свет померк. Боль накатывала на неё волнами. Она решила, что это конец, но неожиданно всё прекратилось. Ей даже стало приятно, и тут же водопадом картин на неё обрушился странный металлический гул, длящийся кажется микросекунды.
Невозможно объяснить, откуда в её голове появились эти образы. Они словно обрывочные кадры были выдернутые из какого-то фильма. В них она узнавала себя, одетую в незнакомую ей броню, совершенно не похожую на ту, в которой она сейчас находится. Узнавала Стрэнжа, Волка, одетого в бог знает что: нечто жуткое покрытое шипами, а на голове у него истинная маска смерти. Чего только стоят его клыки, увеличенные, наверное, вдвое и отливающие свинцовым блеском.
В этих картинах был и Либерти, был Джексон, державшие в руках странное оружие. Стоял Норис с клинками наперевес, блестевшими в лучах диковинного синего светила. В них был и Дэн. Он обнимал её за плечи, а вдалеке – стояла Вик, с тоскою глядевшая на них.
Ещё она отметила, как очень сильно изменилась. Похорошела она, что ли? Тёмные, как смоль волосы спадают ей на плечи, а на ней окрашенная в голубые оттенки, одета незнакомая броня. Она так ярко выделяется на фоне оранжевых скал, что у неё дух захватывает. Воистину, красота. В руках у неё странное оружие. Оно чем-то напоминает ей старинное копьё. И что особенно немаловажно – она радостно смеётся в ответ на какие-то слова Дэна. И она безумно счастлива.
Васкес удивилась. Она находилась не на Земле? Вокруг неё не похожий ни на что ландшафт. Высокое бирюзовое небо дышит на них неимоверным жаром, а на другом конце далёкого горизонта восходит ошеломляющим шаром, неизвестная гигантская планета. Знойный ветер колышет её длинные волосы, все на неё смотрят и почему-то улыбаются. На такую красивую и полностью одуревшую от радости.
Только почему-то с ними нет Любовски, как нет с ними Серого или Браски. Васкес знает точно – их и не должно быть в этом видении. Все, кто должен сейчас находиться, – стоят на оранжевой гряде, запрятанной на другом конце Вселенной, и радуются вместе с ней, то ли уходившему долгому дню, то ли наступающему, новому.
С криком Васкес пришла в себя. Она засучила по полу ногами. Попыталась отползти от склонившихся над ней пришельцев. Да куда угодно, только бы подальше от нахлынувшего на неё видения. Её ноги скользят, попадая в собственную рвоту, а в глазах её ужас и ошалелость. От увиденной ею картины, от осознания того, что она всё вспомнила.