Гостиница Четыре стихии
Шрифт:
Принцы бегло попрощались со спасителями-спасёнными и, сняв рубашки, красивой лебединой стаей взмыли в закатное небо. Братьям не терпелось нанести визит злобной колдунье-мачехе. Зачарованная принцесса готова была следовать за ними повсюду. Лебединый путь протянулся в сторону изящных башенок королевского дворца, льдинками вспарывавших сизую дымку наступающей ночи. Владимир в который раз за день испытал творческий зуд, но неровно посапывавшая на руках Весна была довольно веским поводом его проигнорировать.
– Что рот разинул, охламон?
– Владимиру почудилось, либо в голосе старой карги действительно проскользнули нотки дружелюбности.
–
– Вот вам, милая бабушка, - Владимир извернулся и показал вредной ведьме кукиш из-под спины Весны.
– Какая вы предприимчивая, госпожа Наина! Чем тут ужинать?.. Одни кости остались, и те легче лепестка пламени, - художник с сожалением вздохнул: с соратницей Огня в жёнах ему было куда спокойнее.
– Так мы косточки поглодаем - тоже дело! А из мозговой-то кости ох какой супец наваристый - у-уум! Ладно. Не смотри как на полоумную, хватает собственного отражения - ещё твою кислую рожу созерцать. Пошли!
– Куда?
– Владимир беспомощно оглянулся.
Будучи беззаветно предан однажды и навсегда выбранной профессии художника, он не мог похвастаться славой путешественника, да и никогда не испытывал тяги к далёким Сказочным краям. Его куда больше интересовало то, что происходило здесь и сейчас, в непосредственной близости. То, что можно было перекроить по собственному представлению, на что можно было повлиять в будущем, если картина отказывалась оживать в настоящем. За это он чуть не лишился кистей рук, от этого его и спасла грозная незнакомка с волосами цвета воронова крыла и глазами цвета небесной синьки...
Столица королевства крылатых братьев была скупо раскрашена в коричневые и серые тона: коричневая - черепица нависающих над улицей крыш, серые - каменные стены. Окна глядели на незваных гостей плотно прикрытыми ставнями, двери - щитами на бортах воинствующего судна. Шаги отскакивали от каменной мостовой, отражались глухим эхом от стен, сварливо постукивали по трубам водостока. Стремительный закат слизнул с нешироких улиц последние остатки жизни, предоставив случайным путникам свободу выбора.
94
Бр-р, как холодно: зубы сводит от дуновения вольного ветерка. Впрочем, ветру тоже было то ли скучно, то ли страшно: скромно поворошил бумажный пакет с жирными пятнами булочек, прошелся по черепичной кромке, дунул Владимиру в ухо
– и затих, скрылся в узком меркнущем переулке.
– В баню - куда-куда!
– грубо расхохоталась старая карга. Разбуженная улица отозвалась возмущенным гулом, но дальше дело не пошло: видимо, всклокоченная ведьма вызывала чувство тревоги даже у местных теней-призраков. Владимир лишь ощутимо вздрогнул и укоризненно покачал головой.
– Слушай сюда, мальчишка... есть у меня один старый знакомец... Ну да что о нём рассказывать: сам небось не слепой - разглядишь!
И несносная старуха без колебаний показала Владимиру спину.
Оказавшись вне зоны досягаемости ведьминой клюки, художник слегка приободрился. Желания знакомиться с ещё одной сумасшедшей старухой - или стариком - у него не прибавилось. Но Весна, несмотря на кажущуюся невесомость, уже начала оттягивать руки, в жизни практически не державшие ничего тяжелее кисти и палитры. Кроме того, художнику было всё равно куда идти, и он решил не отставать от единственного близкого существа, претендующего на разумность.
Госпожа Наина и не подумала призывно оглянуться.
Дом знакомца старой карги был неотличим от бесконечной череды одинаковых жилищ. Чтобы отыскать его вновь, уже без осведомленного сопровождения, Владимиру пришлось бы пометить злосчастную дверь крестиком. Совсем как поступила некогда луноликая Марджина в бытность свою рабыней у невероятно везучего Али-Бабы. Женщина, кстати, была потрясающая: именно её портрет в своё время натолкнул Владимира на сбывшуюся месту о рисовании. Подобно мифической Галатее, знаменитая красавица вдохновляла будущего художника на новые и новые творческие подвиги. Пока однажды картина действительно не ожила. Жаль тогда стало, что ею не стал роковой портрет...
– Открывай!
– грозно потребовала госпожа Наина. Кончик клюки, требовательно стукнув в центр двери, вспыхнул мягким серебристым сиянием. Вопреки ожиданиям Владимира, призыв скальной ведьмы не отозвался в доме громовым раскатом, а эхом понес в глубь дома перезвон колокольчиков. Такое ощущение, что стучали в бездонный провал, а не в жилое помещение. На месте неведомых хозяев художник сию же секунду выполнил бы просьбу.
– Иду-иду!
– дверь с лёгким шуршанием распахнулась, на пороге аккуратно переступила задними лапками в чёрных носочках полутораметровая рыжая лиса. В её передней правой лапе был зажат фосфорный фонарь. На высоко поднятой вверх морде, прямо в ложбинке между носом и лбом застыло нечто... Владимир не сразу узнал Колобка. Ну и ну-уу!
– Добрый вечер, госпожа Наина, вас ждут уже, по меньшей мере, минут двадцать, - заговорил Колобок, неуклюже поворачиваясь предположительным "лицом" к ведьме.
– Обождёт, чай, не сахарный. Должна же я была дать мальчонке отдышаться!
– Прошу в дом, - откликнулся Колобок. Лиса посторонилась, мазнула по воздуху роскошным хвостом - Весне понравился бы её окрас!
– и пригласила гостей внутрь.
Прихожей как таковой не существовало. Сразу за порогом начинался розовый сад, бережно укрытый темнеющим покрывалом вечера. Веяло прохладой,
умиротворением и яблочным духом. При воспоминании о яблоках Владимиру
95
невольно подумалось о бедняге Белоснежке. Точнее, о её несчастном муже: как не крути, а к, так сказать, коллеге по счастью художник испытывал понятное сочувствие. Кстати, необходимо будет по возможности связаться с ним или, на худой конец, с королевским егерем и предупредить их об опасности. Если, конечно, Снежная Королева ещё никак не заявила о себе. Ну, в самом крайнем случае можно попытаться прорваться на пиратское судно Моргана. Но это уже как повезёт...
Эх, не видит дорогая жёнушка, каким удивительно самостоятельным может быть ненавистный супруг, не приспособленный к жизни на воле!
Галька садовой тропинки приятно хрустела под ногами. Ветер гораздо смелее, нежели снаружи, ворошил листву розовых кустов и сыпал под ноги гостей нежные яблоневые лепестки. Вряд ли знакомец скальной ведьмы был чужд волшебству - не приходилось удивляться необычному сочетанию цветущих деревьев с плодоносящими.
– Зато у нас неизменно бывает яблочный сидр, - откликнулся на мысли художника Колобок. Лиса шла впереди и чуть сбоку.
– Пока одни деревья перестают плодоносить, другие только покрываются цветками, а третьи дают обильный урожай.