Гостья из прошлого. Часть 2

Leras

Муж оказывается с ней рядом так быстро, что Алин не успевает и глазом моргнуть. Она почти физически ощущает исходящие от него волны желания, смешанного с яростью, вызванной ее провокацией, и предвкушение разливается в ее крови, заставляя дрожать от возбуждения точеные бедра, которые Элайджа уже раздвигает, переворачивая жену на живот и ставя на колени.

— Сейчас я объясню, кошечка, — выдавливает из себя вампир, срывая с Алин трусики, — не только ты умеешь играть в эти игры.

И мужская ладонь накрывает низ ее живота, скользя по влажным складкам. Ведьма сжимает губы, стараясь сдержать стоны, но Элайджа

знает, как доставить жене наслаждение, и спустя мгновение она сдается. Вампир ласкает набухший от возбуждения бугорок, поглаживает пылающую промежность, но так и не спускается к истекающему соками лону, не смотря на то, как Алин нетерпеливо вскидывает бедра, призывая мужа действовать смелее.

— Теперь понятнее, моя упрямая ведьма? — глухо выговаривает Майклосн, замедляя движения.

— Да, — стонет Алин, — не останавливайся…

— Не уверен, что в моем возрасте…

— Прошу, Элайджа!

— Что именно, кошечка? — довольно улыбается вампир, видя, как жена буквально сгорает от желания.

— Возьми меня!

— Я не совсем понял. Может, повторишь еще раз?

— Трахни меня, Элайджа Майклсон! Немедленно!

Вампир щурит глаза, ловя мутный взгляд Алин, которая смотрит на него из-за плеча, изгибая узкую спинку, так, что ее пылающая промежность вплотную прижимается к его паху, и напряженная головка упирается в набухший от возбуждения бугорок, вызывая громкий стон жены.

И он сдается.

Резким толчком Элайджа подается вперед, и каменный член наполняет тесное лоно, давно готовое его принять.

— Сильнее, — шепчет Алин, и вампир с готовностью выполняет ее просьбу, размашисто вбиваясь в нежное тело, стискивая ладонями раскрасневшиеся ягодицы, на которых красуются следы, оставленные его ремнем.

Ведьма стонет, сильнее выгибает спину. Ее всю трусит, и точеные бедра, раз за разом, подаются навстречу глубоким толчкам, делая проникновение еще более острым, ярким.

— Я тебя люблю, моя кошечка, — шепчет вампир, склоняясь к маленькому покрасневшему ушку, — обещай, что больше не уйдешь.

— Никогда, — со стоном отзывается Алин, чувствуя первую волну удовольствия, которая накрывает ее неожиданно сильно, мгновенно подводя к грани, — я люблю тебя, Элайджа Майклсон. Ты — мой единственный.

Она едва успевает договорить, как наслаждение топит ее, заставляя весь мир вокруг исчезнуть. Она чувствует лишь, как муж изливается в нее с громким стоном, после чего все остальное теряет смысл.

Алин приходит в себя некоторое время спустя, под пристальным взглядом Элайджи, с лица которого не сходит довольная улыбка.

— Это был обморок, кошечка? — вскидывает бровь мужчина, разглядывая раскрасневшееся лицо ведьмы, — мне тоже было хорошо, но все же, по всей видимости, не так, как тебе. Как видишь, я все еще кое-что могу. Даже в моем возрасте.

— Это лишь потому, что я беременна, — отвечает ему в пику Алин, щуря свои раскосые глаза.

— Вот уж сомневаюсь, — не поддается на ее провокацию Элайджа, и его взгляд скользит по обнаженному телу жены, — впрочем, ради чистоты эксперимента, мы можем повторить это еще разочек.

— Или пару раз, — с серьезным видом кивает ведьма.

Так они и делают.

========== Часть 15 ==========

— Я хочу эту, с божьими коровками! — надула маленькие губки Гвендолин, поднимая на Алин прищуренные синие

глазки.

— Но она тебе мала, милая, — терпеливо отозвалась ведьма, откладывая в сторону тонкую пижамку, — штанишки совсем короткие. Давай возьмем вот эту, с котиками?

— Нет, она некрасивая, — насупилась Гвен.

Ведьма закатила глаза, обреченно качая головой. Уже битый час они перебирали запасы в отделе детского белья под понимающие взгляды продавцов. Гвендолин отвергала все предложенные ей варианты, и дулась, когда Алин критиковала ее собственный выбор. За все время они отложили лишь один комплект, и то лишь потому, что ведьма махнула рукой на то, что выбранная Гвендолин майка была на кого-то гораздо более плотного, приняв аргумент «на ней такие милые зайчики, мама!». Еще и Элайджа, который вызвался идти с ними, куда-то исчез, оставив их вдвоем.

— Мама, а почему здесь нет коротких платьиц с кружевом как у тебя? — потянула Алин за руку дочь, отвлекая от невеселых мыслей, — я хочу такое!

Но не успела ведьма придумать ответ, как рядом с ними появился Элайджа, в руках которого было несколько пакетов.

— Потому что такие шьют только для больших девочек, — ласково проговорил он, касаясь каштановых локонов недовольной дочери.

— Но я уже большая, папочка!

— Где ты был? — прошипела Алин, глядя на мужа прищуренными глазами, — я еще двадцать минут назад хотела отсюда уйти.

— Делал кое-какие покупки, — туманно ответил вампир, и, отставив в сторону пакеты, повернулся к дочери, подхватывая ее на руки.

— Давай оставим кружевные платьица для мамы, Гвендолин, — улыбнулся он, глядя в синие глазки, — а тебе выберем красивую пижамку.

— Я выбрала! С божьими коровками!

— Она тебе мала, милая, — вмешалась Алин, и Элайджа перевел взгляд на жену, лицо которой уже слегка покраснело от злости.

— А что ты думаешь по поводу вот этой, с синими человечками? — вампир снял с витрины комплект, показывая его дочери, — твоего размера и будет сочетаться с цветом твоих прекрасных глазок. Ты будешь в ней самой красивой девочкой на свете, любовь моя.

Гвен прищурилась, рассматривая узоры на мягкой ткани.

— А тебе нравится, кошечка? — Элайджа перевел взгляд на жену, которая часто кивала, широко улыбаясь, — вот видишь, Гвендолин, и мама согласна с тем, что это идеальный вариант. Может, примеришь?

— Пожалуй, — согласилась девочка.

Отец опустил ее на пол, и Гвен отправилась в примерочную, по пути разглядывая новую пижаму.

— Тебе помочь, милая? — прокричала ей в след Алин.

— Я справлюсь, мамочка, — не оборачиваясь, отозвалась та и скрылась за дверью.

— А я думала, что Хоуп — избалованная хитрюга, которая вертит Клаусом, как хочет, — прищурилась ведьма, поворачиваясь к улыбающемуся мужу, — теперь вижу, что кое-кто преуспел в этом не меньше.

— Я просто люблю нашу дочь, кошечка, — ответил ей Элайджа, касаясь ладонью покрасневшей щеки, — Гвендолин — самое дорогое, что у меня есть. Ты сделала меня самым счастливым на свете, Алин.

— Хватит ли твоей любви на нашего второго ребенка?

— Опять сомневаешься в моих способностях, распутная ведьма? — прищурил глаза вампир, проходясь по телу жены раздевающим взглядом, — мне казалось, прошлой ночью я вполне смог убедить тебя в том, что еще на кое-что гожусь…