Государственные игры
Шрифт:
– Отойдите от клавиатуры!!!
Как только вооруженные люди появились в зале, левая рука Байона смела Столла на пол и нажала кнопку на рации, в правой руке полковник сжимал пистолет. И это было единственное оружие в распоряжении всей пятерки.
Распластавшись на полу рядом с остальными, Худ принялся считать: двенадцать…, пятнадцать…, семнадцать мужчин вошли в дверь и заняли позиции вдоль прилегающей к коридору стены. Не считая маленьких окон, добраться до которых было
Хаузен лежал лицом вниз между Худом и скорчившимся на корточках Байоном.
– Мои поздравления, полковник, – сказал заместитель министра. – Доминик проглотил вашу наживку.
Худ понял, что пропустил какой-то момент во взаимоотношениях между мужчинами. Однако сейчас это не имело особого значения. Тем более, что сам Байон на реплику не отреагировал. Спокойный и сосредоточенный, он был поглощен изучением новоприбывших.
По тому, что Худ успел заметить краем глаза при падении, он сказал бы, что вошедшие походят на какой-то сброд. Одеты они были весьма просто, некоторые – даже неряшливо, как если бы не хотели выделяться на улице, и оружие в их руках было самым разномастным. Худ не нуждался в консультации Байона, чтобы определить, что это и есть “новые якобинцы”.
– Полагаю, эти ребята и есть то свидетельство, которое вы искали, а? – возбужденно спросил их Столл.
– Levez! – скомандовал один из мужчин, вместе с остальными направив оружие в зал.
– Он хочет, чтобы мы встали, – шепотом пояснил Байон. – Если мы это сделаем, они могут открыть огонь.
– Почему они нас уже не перестреляли? – спросила Нэнси.
– Для этого им пришлось бы приблизиться, – ответил полковник. – Им неизвестно, вооружены мы или нет. Не хотят лишних потерь.
Он наклонился поближе и совсем тихо добавил:
– Я подал сигнал своим людям. Они уже идут на подмогу и занимают позиции.
– К тому времени, как они появятся, может быть уже слишком поздно.
– Нет, если мы не станем высовываться и заставим противника двигаться в нашу сторону, – объяснил Байон. – Мы к этому подготовились.
– А мы – нет, – сообщила ему Нэнси.
– Если вы попадете под перекрестный огонь, кричите “Blanc!”, “белый”, – это даст моим людям знать, что в зале невооруженный персонал.
– Я намерен предоставить этим животным шанс пострелять, – вдруг заявил Хаузен. – Посмотрим, чего они стоят. С этими словами он встал на ноги.
– Герр Хаузен! – прошипел Байон.
Немец оставил его зов без внимания.
Худ затаил дыхание. В ожидании того, что могло случиться, он слышал лишь стук собственного сердца.
Долгое время так ничего и не происходило. Наконец один из молодчиков выкрикнул:
– Allons done!
– Он хочет, чтобы Хаузен ушел, – перевел Байон Полу.
– Из помещения или из здания? – уточнил Худ.
– А может, в мир иной? – не преминул добавить Столл.
Байон пожал плечами.
Хаузен сделал шаг вперед. Его мужество произвело впечатление на Пола, хотя где-то в глубине души он по-прежнему сомневался, было ли это мужеством или уверенностью. Уверенностью
Байон тоже выжидал. Когда Хаузен миновал дверь, шаги его стихли. Они вслушались, но ничего не уловили. Немца явно задержали.
"Якобинцы” призвали и остальных выходить. Худ вопросительно посмотрел на Байона.
– Вы имели дело с этими террористами, – сказал Пол. – Что они предпринимают в схожих ситуациях?
– Они калечат или убивают людей в любой ситуации, – ответил полковник. – Для них нет слова “милосердие”.
– Но ведь Хаузена они не убили, – возразила на это Нэнси.
– Maintenant! «Теперь! Здесь! Дальше! (франц.).» – выкрикнул кто-то из “якобинцев”.
– Они не станут убивать до тех пор, пока мы не сдадим оружие, – пояснил Байон.
– Тогда нужно вывести отсюда Нэнси и Столла, – предложил Худ. – Может, им удастся уйти.
– И тебе тоже, – добавила Нэнси.
– Может, и стоит попробовать, – отчасти согласился Байон. – Но тогда существует опасность, что вас используют в качестве заложников. И начнут отстреливать по одному, пока я не сдамся.
– И как нам это предотвратить? – спросила Нэнси.
– Если это случится, – сказал Байон, – я подам по радио сигнал своим людям. Освобождению заложников они обучены.
– И по-прежнему никаких гарантий, – подытожил Худ. Молодчик снова закричал, предупреждая, что, если никто не выйдет, он даст команду своим людям на захват.
– Да, – согласился Байон, – гарантий у нас нет. Но если это и произойдет, им придется показывать заложников в дверном проеме, так, чтобы мне их было видно. А если мне будет видно, я смогу стрелять. И в этом случае, кто бы ни удерживал заложника, он будет тоже убит. Если можете, предложите что-то получше.
Худ позавидовал нахальству француза. Из рассказов Роджерса Пол знал, что это именно то, что необходимо для проведения подобных операций. Сам он в данный момент не испытывал такой же уверенности. В голову лезли мысли о жене и детях. Он думал о том, как они в нем нуждаются и как они дороги ему самому и что все это может здесь кончиться из-за одного неверного слова или шага.
Он взглянул в сторону Нэнси, по лицу ее гуляла грустная полуулыбка. Он жалел, что не смог в свое время решить ее проблемы, поддержать на тех поворотах, что совершала ее жизнь. Да и сейчас он мог сделать для нее не так уж и много, и он не был уверен, что что-то в этом плане изменится в будущем. А поэтому он просто по-теплому улыбнулся ей, и ее улыбка стала немного шире. Сейчас было достаточно и этого.
– Ладно, – обратился Байон к остальным. – Я хочу, чтобы вы все встали и медленно пошли к дверям. Американцы заколебались.
– Почему-то мои ноги не желают двигаться, – сообщил Столл.
– Придется их заставить, – ответил Худ, поднимаясь с пола. Нэнси встала вслед за ним, после чего их примеру весьма неохотно последовал и Столл.
– Я тут подумал, ведь мы же хорошие ребята, – подбадривая себя, сказал он. – Руки поднимать, или как? Что мы должны делать?
– Для начала успокоиться, – ответил Худ, огибая компьютерные столы.